Книга Энчантра, страница 18 – Кейли Смит

— Я хочу знать, кто такой Нокс. И что за Охота? Кто контролирует ворота? Почему я понимаю вас, даже когда вы говорите не на английском? Что вообще за сотрудничество ты от меня хочешь? И зачем, чёрт возьми, в этом доме столько зеркал?! — выдохнула она, пока он переходил от одного зеркала к другому.

— Ты определённо дочь Габриэля Уайта, — тихо пробормотал Баррингтон.

Она резко втянула воздух.

— Ты знал моего отца? Я думала, вы с матерью перестали общаться задолго до…

— Я знал его очень, очень недолго, — сказал Баррингтон. Потом резко развернулся и пошёл к дверям в бальный зал. Женевьева пошла следом.

— Когда я сказал, что не могу снять защиту с поместья, я имел в виду, что они были созданы очень могущественным Дьяволом по имени Нокс, — объяснил он, заворачивая направо, внутрь зала. — Его магия также причина того, что ты понимаешь наш первый язык — язык Ада. Скоро здесь появятся разные существа, и магия перевода позволяет нам общаться. Со временем ты даже не будешь замечать, когда язык меняется.

— Подожди, Нокс — это Дьявол? — Женевьева резко остановилась. — Я уже имела дело с дьяволами в своей жизни. Хватит с меня.

— Не с такими, как Нокс, — заверил её Баррингтон, срывая очередное полотно с одного из гигантских зеркал, висящих напротив арочных окон на дальней стене. — Если бы ты появилась здесь сегодня, без приглашения, и тебя увидел Нокс… нам бы пришлось отмывать весь домот крови. К счастью, Ровингтон — самый прагматичный из моих детей.

— Ты меня уже потерял, — призналась она. — Значит, ты работаешь на этого дьявола?

— Я не просто работаю на него, мисс Гримм. Я его… Фамильяр, — произнёс Баррингтон, и в голосе его проскользнуло мрачное напряжение. — Ты слышала когда-нибудь о Фамильярах?

— Я… слышала, — ответила Женевьева, пока они возвращались к передней части дома.

Она вспомнила то, что читала в поместье Гримм: Фамильяры — существа, не обладающие собственной магией, но связанные с могущественным хозяином, чаще всего — с Дьяволом. Их относили к бессмертным, потому что их жизнь была связана с жизнью хозяина. Если хозяин жил вечно — Фамильяр тоже.

Но чтобы человек стал Фамильяром?.. Такое встречалось крайне редко. Обычно это были животные.

Животные на портретах, — осенило её, когда они пересекли фойе и подошли к галерее. — Снежный барс. Сова. Умбра.

— Связь между Фамильяром и его хозяином практически нерушима, — продолжал Баррингтон. — Поэтому я связан с Ноксом дольше, чем могу вспомнить. И потому-то большинство предпочитает делать Фамильярами животных, а не мыслящих существ. Представь: быть привязанным к тому, кого ты ненавидишь, на вечность.

— Зачем ты тогда согласился на этот союз? — удивилась она.

— Глупость, — коротко ответил он. — Смертный человек, открывший для себя паранормальный мир… и внезапно разочаровавшийся в своей быстротечной жизни.

Он усмехнулся — себе, своей наивности — и остановился у центрального портрета. Справа от него — собственное изображение Баррингтона. На нём он был один: смотрел прямо в душу фиолетовыми глазами… хотя под определённым углом Женевьеве показалось, будто в них мелькнул знакомый золотистый отблеск.

— Работая на Нокса, я встретил свою жену, Виру, — сказал он и осторожно стянул покрывало с портрета рядом. — Как видишь… она Демон.

Женщина на полотне выглядела ровесницей Офелии, может, чуть старше. Но ощущение молодости разбивалось о тяжесть в её алых глазах. Белые, как снег, волосы, с чёрной прядью у виска. Улыбка — тёплая, несмотря на бледную кожу.