Книга Госпожа графиня, страница 96 – Лилия Орланд

— Какчуяло моё сердце, что пригодится, — сетовала она, выслушивая, как я спасалась от волков.

— Насья, а почему ворота не были закрыты? — вспомнила я то, что и спасло меня в тот вечер.

— Так господин граф наведался собственной персоной-то. Мужиков отправил, а сам-то остался. Им сказал, забор пусть остаётся, а вот ворота я сам закрою. И отправил их восвояси.

— Не понимаю, зачем это Гилберту? — логика покойного мужа так и осталась для меня загадкой. Но я для многих его поступков не находила объяснения и по сей день.

Сундук с продуктами в подвале оказался тоже благодаря хозяйственности Насьи и заботе о будущем.

— Так сундук-то вашей бабушки. Мне его забирать было не велено. А про то, что еды оставить нельзя, о том речи не шло. Я и подумала, пусть будет запасец. Хоть и скромный, а мало ли пригодится когда. Там-то всё сушка, она года лежать может, если сухо. А в том сундуке никогда не сырело. Он как заговорённый.

Я не стала развивать эту тему. Тем более обсудить ещё было что.

Насья рассказала, что их переселили далеко за перевал в одну из графских деревень. Сказали, что это моё распоряжение. Насья с Венсом ездили в столицу.

— Так повидать вас, барышня, да спросить, что да как. Больно непонятно всё было. Да только не пустили нас, сказали, барыня ваша не принимает боле. Мы-то караулили у дома, пока нас не погнали.

— Ой, Насья, я не знала, — Гилберт — истинный мерзавец. Он столько горя заставил пережить и меня, и моих людей.

— Я так и сказала всем, что-то тут нечисто. Не могла наша барышня такой бессердечной стать. Да так сразу-то. А уже когда услыхали, что граф-то помер, а графиню в Дубки отправили, тогда-то всё и понятно стало. У Дайнов-то Зары нашей, которая скотница, снохи тётка работает. Она и сказала, что стряслось с вами. Мы б-то и сразу приехали, кабы не перевал. А так ждать пришлось, пока снег растает, да дороги подсохнут.

Я обняла Насью. Эта самоотверженная женщина пыталась помочь мне там, в непроходимом мраке моей замужней жизни, пусть и не в её силах было что-то изменить.

К вечеру она вынимала из печи румяные караваи и сетовала, что мне снова придётся ночевать в кухонном флигеле и страдать.

— Насья, — рассмеялась я, стряхивая со стола муку, — я здесь всю зиму прожила. Тепло и сухо. Чего страдать-то? Кухня — самое комфортноеместо в Дубках, спроси у Морейна.

Я тут же осеклась, но было поздно. Кухарка глянула на меня исподволь и тут же вернулась к хлебу, сделав вид, что ничего не слышала. А я уверилась, что она вовсе не случайно назвала его барином.

Насья сразу поняла, в каких мы с Морейном отношениях. Но стыдить меня или выговаривать не стала. И я немного успокоилась. Да и всё равно он собирается на мне жениться. Осенью я официально стану вдовой. И смогу выйти за него замуж, если Хант ещё не передумает. Или что-то между нами не изменится.

Об осени я старалась особо не думать. Как барсук засовывала голову в свою нору. Понимала, что стоит мне вернуться в столицу, как на меня обрушатся неприятности.

Белла и Стелла только и ждут, когда я высуну нос, чтобы объявить меня сумасшедшей. Уверена, что и жизнь в заброшенной усадьбе они сумеют выставить как очередное проявление болезни. Или, наоборот, уверены, что я уже умерла здесь с голоду и больше им не помешаю?

Но в этом им придётся удостовериться. В таком случае стоит ждать гостей из Дайн-холла.