Книга Госпожа графиня, страница 67 – Лилия Орланд

Как и следовало ожидать, главный вход был закрыт. Я подошла к одному из больших окон, обрамлявших дверь. Прижалась лицом к стеклу, прикрывая глаза от света, и будто вернулась в прошлое. На три года назад.

В передней всё оставалось, как в тот день, когда я покинула усадьбу, чтобы сочетаться браком с графом Дайном.

На напольной вешалке висел мой плащ. Он был слишком простеньким для столицы, и я решила оставить его в Дубках. Ведь думала вернуться через пару месяцев. Кто же знал, что Гилберт запрёт меня в золотой клетке и больше не выпустит из виду…

В подставке стоял полураскрытый зонт. Накануне шёл дождь, но я всё равно ушла гулять в луга. Мне нужно было проститься с моим детством.

На лавке лежала шляпка, украшенная поздними цветами. Правда, сейчас они превратились в тёмные засохшие бодылки.

Три двери, ведущие из передней в другие комнаты, оказались закрыты. Так что больше ничего разглядеть я не сумела.

Входная дверь тоже ожидаемо была заперта. Наверное, я могла бы разбить окно и забраться внутрь, но эта мысль претила самой моей сути. Дом был слишком дорог мне, чтобы отнестись к нему так неуважительно.

Впрочем, оставалось ещё два входа: с заднего крыльца, откуда я прежняя убегала на прогулки вдоль реки, и небольшая боковая дверь, через неё из кухни приносили блюда.

Этот вход я и решила проверить.

Но узкая лесенка в шесть ступенек была погребена под большим сугробом. Я пожалела, что не взяла лопату и не надела перчатки. Но возвращаться не стала. Так и разгребала снег голыми руками. Пальцы вскоре покраснели от холода, но я уже нащупала ступеньку. И дальше расталкивала снег валенками, держась за стену.

А, поднявшись на самый верх, пошевелила замок. Дужка поддавалась неохотно, но всё же вышла из паза. И я обрадовано вскрикнула. Как и в прежние времена, замок на этой двери не закрыли. Только повернули таким образом, чтобы дужка держалась внутри.

Я вытащила замок из проушин. На это ушло немало времени. Ржавчинане хотела его выпускать, а мои замёрзшие пальцы действовали слишком неловко. Но я была настойчива и очень сильно желала увидеть дом изнутри.

Потянула дверь на себя. Она поддалась неохотно, цепляясь за разбухшее дерево проёма. На меня пахнуло нежилым помещением, сыростью, затхлостью. Засвербело в носу. Сначала я решила, что это пыль. И лишь позже сообразила — это слёзы.

Я дала себе с полминуты, чтобы справиться с эмоциями. Затем вытерла глаза тыльной стороной ладони, перешагнула через небольшой порожек и закрыла за собой дверь.

Тут же оказалась в буфетной. Это была маленькая проходная комната. Вдоль стен стояли два высоких буфета, заполненных посудой. А в промежутке втиснулся стол, на котором сервировали блюда, прежде чем подать в столовую.

Я открывала дверцы и выдвигала ящики, мысленно отмечая, что из посуды мне может понадобиться. Конечно, я уже приспособилась есть из глиняной миски деревянной ложкой или маленькой бронзовой ложечкой. Но раз появилась возможность забрать немного красивой и удобной посуды, глупо ею не воспользоваться.

Дверь в столовую была приоткрыта. Я толкнула её ровно как раньше, но пришлось приложить дополнительное усилие. Дом слишком долго стоял без хозяев и, как мог, сопротивлялся моему вторжению.

И всё же, когда и почему исчезли люди? Мой плащ и шляпка, сброшенные в день отъезда, так и остались лежать в передней. Раз их не убрали, значит, у слуг нашлись дела поважнее.