Книга Забытые боги: Пепельное солнце, страница 98 – Ан Тала

Звон металла. Тошнота.

– А если она из богатой семьи, и её теперь ищут? Если они потребуют отмщения, я лично, собственными руками, оторву твою тупую голову и вручу родственникам этой девчонки. Тащи сюда свой зад! Что ты там, в углу, застыл? Да и смени, наконец, свою личину. Падалью смердит на весь Храм!

Холодные пальцы. Тело зависло в воздухе.

– Да помоги ты мне уже! Ты видишь, я еле держу! Тяжёлая же.

Крепкие руки. Осторожность. Мягкое касание. Прохлада. Легкая дрожь.

– Вот так. Теперь надо перевязать рану. Тащи бинты из шкафа. Да не из этого, идиот! Там, в соседней комнате. Да быстрее же ты!

Беглые шаги. Скрип. Лёгкое касание. Холод.

– И угораздило же тебя нарваться на этого идиота. А ты живучая, повезло.

Лёгкость. Тело парит в свежем тумане.

– Ты уж прости, красавица, но мне придётся тебя раздеть.

Шуршание ткани. Аккуратные прикосновения. Дрожь прохлады.

– Да где там тебя носит! Поживее!

Стук. Грохот. Быстрые шаги.

– Подержи её вот так, пока я обрабатываю рану. Да не смущайся ты, чего уж теперь! Держи, кому сказал!

Громко. Обжигающая боль.Судорога. Невыносимая тяжесть в плече.

– Да держи же! Толку от тебя никакого! Натворишь дел, а как ответственность брать – сразу невинность просыпается! Да не смотри ты так на меня, крепче держи!

Острая боль. Судорога. Крепкие руки. Крик.

– Вот так, отлично! Рана чистая. Теперь мазь. Подай мне вон ту банку. Нет, не эту, с красной крышкой.

Прохлада. Липко. Онемение. Усталость.

– Вот и всё, красавица. Жить будешь. А рука – не крылья, отрастёт.

Гулкий смех. Обида. Отчаяние.

– Не думал, что встречу кенкана так далеко от гор. Нечастые вы здесь гости.

Тишина. Тепло. Мягко. Покой.

– Чего ты на меня так уставился? Думай теперь, что делать будешь. Я тебя перед господином прикрывать не буду. Мне хватает своих забот, чтобы ещё тебя выгораживать. Сам за свою глупую выходку ответишь, понял? Чтобы лично пошёл и повинился перед господином, я проверю! И молись, слышишь? Молись всем известным тебе богам, чтобы эта девчонка была бездомной. Кенканы в Иргисе, да ещё и бескрылые, ха! Ты испортил чью-то дорогую игрушку, я в этом уверен. Вот и не мог ты сдержать свои прихоти хотя бы сегодня?! За что мне такое наказание! Не работа, а кошмар!

– Гро… Громко… – тихий шёпот, еле различимый даже в полной тишине, всё же был услышан.

– А, прошу прощения, красавица, но этот идиот вывел меня из себя. Совет тебе на будущее – никогда не связывайся с горгами, особенно по работе. Со свету сживут, им только волю дай. Чего ты опять на меня уставился?! Слышишь, мешаешь отдыхать, говорят тебе. Проваливай отсюда, чтобы я не видел твою виноватую рожу. Это ж надо! Строит тут из себя невинность! Давай-давай, пошевеливайся!

Неуверенные шаги. Скрип. Тишина.

– Вот, выпей, станет легче.

Прохладное прикосновение. Сладость на губах. Горечь в желудке. Тошнота. Кашель.

– Тихо-тихо. Знаю, гадость неимоверная, но на ноги тебя за пару дней поставит, не сомневайся. Теперь отдыхай, я буду рядом. Эта тварь к тебе больше не притронется, не переживай.

Легкое поглаживание. Мягкий тихий голос. Тупая боль в плече.

Она с трудом разлепила веки, потратив на это движение остатки сил. Яркое расплывчатое пятно, кружащееся в безумном танце, предстало перед её затуманенным взором. Но, прежде чем провалиться в сон, она ясно увиделадва глаза, что сверкнули лиловыми искрами посреди мутного зарева.