Книга Забытые боги: Пепельное солнце, страница 95 – Ан Тала

– Женщинами-варварами? – уточнил я с глупой ухмылкой.

– Это ты к чему? – зрачки Ейрхы сузились, но выражение лица было спокойным.

А с выдержкой у него определенно за эти годы стало гораздо лучше.

– Да, просто, ты за сорок лет, что мы не виделись, стал похож на юную альнийку, – без обиняков бросил я, краем глаза следя за его реакцией. – Ты ж теперь одно лицо с Фарго, как родные, честное слово. Вот мне и стало интересно, что тебя так изменило.

Мне в лицо прилетел камень, но я сделал вид, что ничего не заметил и продолжил:

– Нет, правда, если б не твой басистый тембр, я бы подумал, тогда, в подземелье, что передо мной Фарго, вы же и роста одного и телосложения. Раньше эта схожесть в глаза не бросалась, ведь ты был почти лысый и ходил в рванье. А сейчас что? Носишь облегающие штаны и куртку из дорогой кожи, сапоги на каблуке – откуда такая тяга к женскому шмотью?

Его глаза гневно засверкали, чёрные кошачьи зрачки сузились и почти исчезли, остались лишь ровные лиловые радужки.

Ейрха сухо усмехнулся и уточнил:

– Нарываешься, Наркю?

– Нет, – пожал я плечами, – мне просто интересно, как ты с телом и лицом бабы стал предводителем войска варваров, если только они не женщины или не слепые.

Его ноздри вздулись, а уголок рта судорожно задергался, но он таким жеразмеренным голос продолжал:

– Пускай я и выгляжу не как безмозглый мужлан, но член-то у меня мужской, да и яйца имеются.

– Так, я ж не про это, – развел руками я. – Да и вообще – слухи по свету ходят, что у вас, догарцев, у всех, даже у баб, член имеется. Но бабами они от этого являться не перестали.

Ейрха наконец рассвирепел. Он выпустил длинные когти, вцепился ими мне в шею и принялся трясти в безумном угаре. Надо ли говорить, что толку от его усилий было никакого, но, когда Ейрха впадал в безумие, его ничто не могло остановить, пускай его действия и были бесполезны.

Он что-то закричал на своем родном языке, сжимая всё сильнее пальцы на моей шее, а я безмолвно наслаждался его гневом.

– Ты бы лучше в живот мне свои когти пустил, вдруг бы до души дотянуться удалось, – посоветовал я, подначивая.

– Ох, я бы тебе с радостью кишки выпустил, тупоголовый ты урод! – вернулся Ейрха к привычному божественному наречию с примесью ругательных фраз из языков смертных. – И как только я в жизни своей так обосрался, что мне тебя, ублюдка, в наказание прислали!

– Мы с тобой оба нехило так обосрались, – прокряхтел я, когда его рука сжалась на моем горле сильнее. – Подтирать только всё равно нам с тобой и придётся.

Ейрха, услышав мои слова, опешил и ослабил хватку.

– Да что за херь ты несёшь! – раздраженно бросил он, отцепляясь от меня. – В мудрецы заделался? Не можешь отличить смертного от мертвого, не способен самостоятельно выбраться из задницы, в которую сам себя и затащил, а всё философствуешь? Говённая твоя философия, Наркю!

Он с силой пнул гигантское дерево, под которым недавно сидел, и оно опасно зашаталось. В этом весь Ейрха: тратит драгоценные силы на то, чтобы пинать деревья и камни, а когда дело доходит до настоящей драки, с воплями о помощи мечется по полю битвы, в поисках тех, кто поделится с ним энергией.

– А я и забыл, как весело мы с тобой раньше время проводили, – заметил я, укладываясь на землю. Закинув руки за голову, я уставился в прозрачное голубое небо.