Книга Бесстрашная, страница 225 – Лорен Робертс

Я опираюсь ладонями на его стол.

— Тот брат, которого я знаю, был бы разбит, после того как вонзил меч в грудь человека.

— Ну, он повзрослел, — парирует Китт. Он старается скрыть язвительность в голосе. — Я теперь король, и все, сделанное мной, было ради величия этого королевства.

Я изучаю его напряженное бледное лицо.

— Скажи мне, что происходит, Китт. Ты что-то скрываешь от меня.

Пэйдин прочищает горло.

— Мне стоит оставить вас и позволить разобраться с этим…

— Нет, — приказываю я. Мой взгляд не отрывается от короля. — Ты теперь Эйзер. Именно здесь тебе и место.

Китт проводит рукой по затылку, как он делал всегда, когда мы были мальчишками. Этот жест говорит о его тревоге.

— Брат, ты же знаешь, что произошло. Пэйдин узнала правду о роли Калума и о том, как он манипулировал мной, чтобы я выполнял его волю. Он был угрозой, и я положил этому конец.

Я качаю головой, чувствуя, как по мне растекается разочарование. Я вспоминаю тот ужасающий момент, когда вошел: Калум мертвый на ступенях, а Пэйдин излагает свои теории.

— Думаешь, я бы не знал, если бы он был Двойственным?

Китт быстро кивает в сторону Пэйдин.

— Ты уже ошибался в чьих-то способностях. Кроме того, откуда тебе знать, что он не контролировал тебя, чтобы ты игнорировал истинную силу?

Это хорошо отрепетированный аргумент. И если бы я не знал брата лучше, то, возможно, поверил бы ему.

— Значит, смерть Калума никак не связана с письмами из шкатулки Айрис?

Китт молчит.

Пэйдин высказывает знакомое подозрение.

— Ты ведь уже читал эти записки, не так ли? Ты узналпочерк Калума и испугался, что можешь быть бастардом. — Пэйдин делает вдох, осознание накрывает ее волной. — Вот почему ты спросил, не говорил ли он что-то о тебе.

Мой брат напрягается.

— Я собирался избавиться от них, прежде чем отдать тебе шкатулку, но… отвлекся.

Грусть от осознания проступает на моем лице.

— Если бы он был слабым местом, о котором нужно было позаботиться, я бы сделал это ради тебя. Именно для этого я здесь — чтобы уберечь тебя от жестокости.

— А что, если я не хочу, чтобы меня спасали? — парирует Китт. В его глазах ярость, которая пугает меня. — Что, если я хочу спасти тебя сам хоть раз? Спасти нас?

Я склоняю голову.

— Китт, я…

— Если бы ты был там, — начинает он медленно, — и Калум стоял с этим кинжалом бы между мной и твоей любимой Пэйдин… кого бы ты защитил?

Что-то меняется между нами при этих словах. Напряжение нарастает. Я бросаю взгляд на Пэйдин. Она внимательно следит за происходящим. Я борюсь с зарождающимся пониманием.

— Ты бы выбрал ее, — шепчет Китт. — Ты уже выбирал ее, снова и снова.

— Это нелепо, Китт…

Король поспешно встает, едва не опрокидывая кресло.

— Должны быть только мы. Ты и я. Всегда. — Его взгляд становится безумным. — Ты ведь помнишь это, да? До того, как она появилась в нашей жизни и оставила все в руинах.

— О чем ты говоришь, Китт? — спрашивает Пэйдин тихим голосом.

Но он не говорит с ней. Нет, его слова обращены только ко мне.

— Она погубила нас, Кай! Все пошло наперекосяк с того момента, как она появилась. Черт, — его смех рваный, — c момента своего рождения Пэйдин начала разрушать эту семью.

У меня сжимается грудь. Я узнаю безумный взгляд Китта. Отец — король — носил такой же, когда говорил об Обычных. Это то, что он больше всего хотел уничтожить. Теперь я понимаю, что его ненависть была вызвана смертью жены и рождением девочки-Обычной.