Книга Бесстрашная, страница 228 – Лорен Робертс

— Я знаю правду о смерти Айрис, — говорит Кай медленно, указывая на один из свитков. — Как король женился на тебе, чтобы все это скрыть. Но чего я не понимаю — так это где мое место во всем этом. — Его взгляд пронзителен. — Если Айрис действительно умерла через два года после рождения Китта, то как я мог родиться всего на год позже?

Взгляд королевы перемещается на ее сына — такой же пустой, как и ее едва слышные слова:

— Король не рассказал мне всей истории, пока не решил, что любит меня. Сначала моя обязанность была выйти за Эдрика — по крайней мере, так сказал мой отец. Будучи советником короля, он отдал меня как решение проблемы, о которой я и не знала.

Она поднимает руку к щеке сына.

— Несмотря на уговоры отца, я не думала, что король захочеттак внезапно жениться на мне. Потому что… у меня уже был сын от другого. — Ее голос становится тише. — Но я ошибалась. Это тебя он хотел.

Я вижу, как эти слова пробивают в Кае трещину, способную сломать его каменное лицо.

— Он привел Глушителя, чтобы почувствовать твою силу, — шепчет королева. Она сжимает руку Кая, ее грудь сотрясает кашель, прежде чем она продолжает: — Король хотел сильного запасного, и мой мальчик был необычайным. Эдрик захотел его себе.

Ничего. Кай ничего не говорит.

Я опускаю взгляд на свои сжатые пальцы. После того как он поверил, что его ребенок — Обычный, неудивительно, что король хотел только самых сильных Элитных. Я была позором. Ошибкой. А Кай — самый сильный из Элитных — должен был заменить меня.

— Эдрик сказал королевству, что оплакивал свою покойную жену три месяца, а на следующий месяц женился на мне, — королева задыхается от слов. — Он был очень убедителен, твой отец говорил людям, что не имел сил объявить о смерти Айрис, пока не убедился, что его новая королева и сын в безопасности.

— Значит, ему нужно было решение проблемы, — ровно говорит Кай. Его голос опасно спокоен. — Король стыдился Обычной, которая даже не была его, и заявил, что сильнейший Элитный — его собственный сын.

— Прости меня, Кай, — стонет его мать. — Замок поклялся хранить тайну, и мне запрещалось рассказывать правду кому-либо. Так ты и вырос, веря в то, во что верило все королевство.

Кай усмехается:

— Но я никогда не был его. Моя сила — не заслуга Эдрика. — Он поднимает глаза на женщину, так похожую на него. — Тогда чья же?

Ее горло подрагивает.

— Мужчины, которого я когда-то сильно любила. Много лет назад.

Кай отводит взгляд, позволяя ее словам повиснуть в воздухе. Я вижу ту боль, которую он изо всех сил пытается скрыть под маской ярости.

— Король переписал историю, — сквозь зубы говорит он, — и сделал из меня свою марионетку.

Мила издает хриплый кашель — возможно, это начало извинения. Когда она переводит дух, с пятнами на лице, она хрипит:

— Он всегда был слишком жесток с тобой. И я так… так жалею об этом.

— Я был его по имени, но он все равно ненавидел, что я не его по крови, — бормочет Кай. — Вот почему он никогда не любил меня, да? Вот почему он давил на меня, пока я не сломался? Все потому, что моя сила непринадлежала ему.

Во мне закипает ярость за мальчика, которого втянули в эту судьбу случайно. Все, через что он прошел, каждая маска, которую он был вынужден надеть, каждое оружие, вложенное в его руки — все это никогда не предназначалось ему. Кай Эйзер вовсе не Эйзер. Он был силой, способной все изменить.