Книга Хозяйка маленького счастья, или Любимая для охотника, страница 96 – Кира Рамис

Если Егор и отказался от шумного пира, то саму церемонию он, вопреки ожиданиям, превратил в немое, но красноречивое признание. Каждой деталью он словно говорил о своих чувствах громче любых застольных тостов.

Утро свадебного дня началось с трепетного волнения, что звенело в воздухе гуще птичьих трелей. Марина, с рассветом поднявшись, с замиранием сердца принялась готовиться. Поездка в город накануне стала ее маленькой победой. Карина, к удивлению, согласилась легко, алчная невестка не горела желанием выставлять золовку перед всем честным народом в заношенном платье. Да и ей самой был не чужд предлог блеснуть в городе, навестив сваху.

— На какие, интересно, средства наряды прикупишь? — с притворным участием осведомилась Карина, заранее ограждая свой кошелек от посягательств. — Из выручки за сладости?

— Егор дал денег на платье, — с легким сердцем солгала Марина, решив в втайне потратить часть тех самых серебряных, что копила на выкуп. На сей раз она настояла на том, чтобы взять с собой Алю и Сеню — нельзя было, чтобы в такой день они остались в стороне.

— Повезло тебе с женихом, — с кислой миной протянула Карина. — Меня благодарить должна.

До города добрались на попутной телеге. Карина оставила семью возле какой-то лавки старьёвщика и, пообещав через несколько часов за ними вернуться, быстрым шагом удалилась в сторону центра города.

— Ага, конечно, на свадьбу наряжаться у старьёвщика, — с грустной усмешкой проворчала Марина, крепче сжала детские ладони и повела их по оживлённой улице. Ее взгляд упал на большую, светлую витрину магазина готового платья. Решительно толкнув тяжелую дверь, она вошла под мелодичный перезвон колокольчика.

Примерно через час они вышли оттуда преображённые. Дети, сияя, прижимали к груди свертки с новой, добротной одеждой, Марина же держала самую драгоценную ношу — тщательно завёрнутое свадебное платье, отрез нежного газа для фаты, ленты и даже скромная, но нарядную обувь для всех троих.

Пообедав в уютной, пахнущей сдобой столовой, они вернулись к условленному месту. Ожидание затянулось еще на полчаса, Карина задерживалась. Но вот она появилась — с сияющим, самодовольным лицом, с картонными коробками в руках. Закупив в ближайшей лавке продукты, они нашли попутку и отправились в деревню.

А на следующее утро, когда Марина предстала перед Кариной в полном убранстве, в сердце невестки кольнула черная, едкая зависть. Золовка выглядела превосходно. Платье, простое по крою, было сшито из гладкого фая, цвета весеннего неба, и отделано тонкой серебряной тесьмой, что поблескивала при каждом движении, словно роса на траве. В ее белоснежных волосах, уложенных в сложную косу, были вплетены шелковые ленты того же оттенка, развевающиеся при ходьбе подобно легким струям. Это был наряд небогатый, но исполненный такого изящества и вкуса, что затмевал любую деревенскую вычурность.

«Вот как он ее любит, — горестно подумала Карина. — Не пожалел денег, чтобы она чувствовала себя княжной, а не служанкой».

А Марина в это время пыталась справиться с подкашивающимися ногами и стаей трепетных бабочек в животе. Свадебная лихорадка охватила ее с ног до головы. Пальцы плохо слушались, когда она поправляла складки платья, дыхание срывалось, а в ушах стоял навязчивый звон. Она ловила себя на мысли, что бессознательно повторяет имя Егора, как мантру, пытаясь этим простым словом унять дрожь и прогнать прочь тень сомнений. Все ли будет как надо? Оценит ли он ее старания? Стоя на пороге новой жизни, она чувствовала себя одновременно и самой счастливой, и самой беззащитной девушкой на свете.