Книга Хозяйка маленького счастья, или Любимая для охотника, страница 97 – Кира Рамис

Дверь в детскую распахнулась с таким грохотом, будто за ней скрывался целый выводок щенков. На пороге замерли Аля и Сеня, и на мгновение на кухне воцарилась тишина, полная благоговейного удивления.

— Мариночка! — первым выдохнул Сеня, его глаза, круглые от изумления, казалось, поглощали всю невесту целиком. Он застыл в своих новых штанах и рубахе, робко потрогал накрахмаленный воротник, будто проверяя, настоящий ли он. — Ты… ты как царица из сказки! Прямо как та, с картинки в старой книге!

Аля подошла ближе, ее новое платьице цвета спелой вишни трепетало вокруг тонких ног. Она, не в силах сдержать восторг, осторожно, кончиками пальцев дотронулась до шелковой ленты, вплетенной в косу Марины.

— А я и не знала, что бывают такие платья, — прошептала девочка, заглядывая сестре в лицо. — Волосы у тебя, как жемчуг… — В ее глазах стояли слезы счастья, смешанные с детским обожанием.

Сеня, оправившись от первого потрясения, вдруг расхрабрился и сделал пируэт, неуклюже подражая танцорам,которых видел разве что на сельских праздниках.

— Смотри, а я теперь как настоящий купеческий сын! — закричал он, топая новыми, еще не разношенными сапожками. — Мне даже карман на жилетке пришили! Самый настоящий!

Они кружились вокруг невесты, переодетые в праздничные наряды скромные деревенские дети, и их восторг был таким искренним и заразительным, что у Марины навернулись слезы.

И тут с дороги донесся четкий, ритмичный стук копыт. На улице, словно по мановению волшебной палочки, воцарилась тишина, нарушаемая лишь шепотком, что бежал по деревне: «Едет! Жених-то едет!»

Из-за поворота, не спеша, выплыла нарядная тройка. Но все взгляды устремились не на экипаж, а на того, кто правил лошадьми. Егор соскочил на землю с грацией хищника. На нем не было парчи и золотых позументов, но его одежда кричала о достатке громче любого богатого убора.

Темно-серый кафтан из тончайшего, но невероятно плотного сукна, сшитый без единой лишней складки, сидел на его широких плечах безупречно. Рубаха была не вышитой, но из ослепительно-белого, дорогого полотна. Сапоги, хоть и без узоров, были сшиты из кожи и отполированы до зеркального блеска. Ни одной брошки, ни кольца — только широкий кожаный ремень с простой, но массивной серебряной пряжкой. Егор был воплощением сдержанной, не нуждающейся в доказательствах силы.

Он не оглядывался по сторонам, но каждый его шаг по направлению к дому Соколовых сопровождался десятками глаз. Женщины, высыпавшие на улицу, замирали, провожая его восхищенными, жадными взглядами, в которых читалось и признание, и тайная зависть.

«Вот это жених… Глянь-ка, суконце-то какое, заморское, поди…»

«И не городит ничего, весь в себе… Сила-то какая, молчаливая…»

«Вот повезло Соколовой-то, от бедности да в такой достаток…»

Егор шел, не замечая этого шепота, весь сосредоточенный на цели. Его взгляд, прямой и ясный, был прикован к дому, где его ждала невеста.

И вот она. Марина стояла на пороге, залитая утренним солнцем, и на мгновение Егору показалось, что он увидел не земную девушку, а саму весну, воплотившуюся в нежном девичьем теле. Вся ее стройная фигура в голубом, как небо после дождя, платье, казалась хрустальной, нерукотворной. Белоснежные волосы, увенчанные шелковыми лентами, сияли ослепительно, а большие глаза, полные трепетаи доверия, смотрели прямо в его душу.