Книга Хозяйка маленького счастья, или Любимая для охотника, страница 81 – Кира Рамис

В горнице воцарилась напряженная тишина. Все понимали — новости плохие.

— Тут такое дело в городе приключилось… — Тамара сжала руки в кулаки, и ее пальцы побелели. — Сегодня на моего Ваньку, едва он на свое место встал, налетели мальчишки-оборванцы, уличные безобразники. Не успел он и рта раскрыть, чтобы гостей зазвать, как эти… эти… — она замолчала, сглатывая комок в горле, и на ее глазах выступили редкие, горькие слезы. — Они словно саранча набросились на лоток! Своими грязными лапищами всё измяли, втоптали в пыль! И мои пирожки не пощадили, и ваши грибочки… Всех их в грязь бросили!

Карина, слушая этот рассказ, застыла как изваяние, ее лицо постепенно теряло краски. Она с утра строила планы, подсчитывала возможную прибыль, а теперь…

— Ванечке ничего не оставалось, как бежать с того места, — всхлипнула Тамара. — К Феде, к брату, ушел. Там они вдвоем распродали то немногое, что у второго сына осталось. Вот… — ее рука, дрожа, высыпала на стол небольшую горсть монет. — Вот вся выручка от вашего печенья.

Медяки с глухим, жалким звоном раскатились по грубой деревянной столешнице. Карина молча пересчитала их. Тридцать пять. Всего тридцать пять.

— Не густо… — прошептала она, и в ее голосе прозвучала такая горечь, что, казалось, воздух стал горчить. Карина с тоской посмотрела на свою пустую сумку и в сторону припрятанных продуктов. Столько денег, потраченных впустую! В уме сами собой возникли расчеты: семь медяков за десяток, сорок порций… Должно было быть двести восемьдесят! А тут — жалкие тридцать пять. Сердце ее сжалось от злой, беспомощной досады.

— Я, как и обещала, — тихо, но твердо сказала Тамара, — если будут убытки, свою долю не возьму. Но, Марина… — ее взгляд стал виноватым, умоляющим. — Сегодня ведь и мои-то пирожки были испорчены. Убыток-то двойной.

Марина молча посмотрела на пригоршню монет, а потом еевзгляд скользнул на край стола, где лежала горка красивых, румяных грибочков, оставленных на завтра. Она вздохнула, коротко и глубоко, словно принимая тяжелое, но единственно верное решение.

— Я поняла, — тихо сказала она. — Поделим эти деньги пополам.

И, не глядя на Карину, она аккуратно разделила монеты на две неравные кучки и восемнадцать из них отодвинула в сторону Тамары.

Карина, наблюдая за этим, едва сдержала рвущийся наружу гнев. В ее глазах вспыхнули злые, обиженные искры.

«Легко ей, благодетельницу строить! — яростно пронеслось в ее голове. — Мои-то деньги, на продукты, на одежду, на ветер пускает!»

— Спасибо тебе, голубушка, — лицо Тамары озарила слабая, но искренняя улыбка облегчения. — Завтра братья будут продавать вместе. Вдвоем-то они постараются, не допустят больше таких безобразий. На двух крепких парней не так-то просто напасть.

— Хорошо, — лишь кивнула Марина, чувствуя на себе тяжелый, осуждающий взгляд невестки. Деваться, и правда, было некуда. Торговать, всё равно нужно.

— Почему ты отдала Тамаре восемнадцать медяков, а не семнадцать? — ее рука жадно потянулась к оставшимся монетам, но Марина была проворнее. Девушка легким движением накрыла медяки ладонью, и в ее глазах, обычно таких спокойных, вспыхнула стальная решимость.

— Карина, чистую прибыль делим пополам. Мне нужны деньги, я скоро замуж выхожу, а из приданного дырка от бублика! Восемь монет мне, а семь тебе на продукты. Справедливо.