Книга Хозяйка маленького счастья, или Любимая для охотника, страница 84 – Кира Рамис

Она наклонилась, чтобы подхватить свою вязанку, но Егор был быстрее. Он легко поднял хворост и протянул ей.

— До завтра, — улыбнулся Егор.

— До завтра, — улыбнулась в ответ Марина и, послав ему воздушный поцелуй, почти побежала по тропинке, унося с собой бурю счастливых эмоций.

Охотник долго стоял неподвижно, провожая ее взглядом. Даже когда ее платье окончательно растворилось в зелени, он не уходил. Он прижал ладонь к щеке, к тому месту, где еще жгли следы ее поцелуев, и на его суровом лице светилась тихая, почти неземная улыбка.

Марина, окрыленная и пьяная от счастья, летела, почти не касаясь земли. Она не замечала ни пения птиц, ни шелеста листвы, ни темной тени, притаившейся за стволом старой, разлапистой ели. Она уже почти вышла из лесной чащи, до деревни оставалось рукой подать, когда из-за дерева метнулась чья-то тень.

Ее с силой, с лютой злобой дернули за руку. От неожиданности и боли она вскрикнула, и связка хвороста с грохотом рассыпалась у ее ног.

Перед ней, перекрывая путь, стоял Некрас. Его лицо было искажено гримасой такой яростной обиды и ревности, что стало по-настоящему страшно. Он тяжело дышал, а его пальцы, словно железные клещи, впились в тонкие запястья.

— Вот как значит, Марина? — его голос был хриплым, пропитанным желчью и ненавистью. Он с силой прижал ее спиной к шершавой коре сосны, лишая возможности вырваться. — Мне, честному парню, отказываешь, а этому… нищему лесному отшельнику… поцелуи в лесу раздаешь? Я все видел! Слышал!

— Отпусти меня! — ее голос, обычно такой мягкий, прозвучал резко и властно. Марина рванулась, пытаясь высвободиться, но его хватка лишь усилилась, оставляя на нежной коже багровые следы. — Что ты мог видеть? Что ты такое сочиняешь, Некрас? Отпусти, ты не имеешь права меня задерживать!

Но он не слушал. Его сознание застилала мгла ревности и уязвленного самолюбия. Он приблизился так близко, что его горячее дыхание обожгло ее щеку.

— Марина… — прошипел Некрас, и его взгляд, мутный и пристальный, скользнул по ее лицу с животным восхищением. — Какая у тебя кожа… Гладкая, белая, как молоко… — Его палец грубо провел по ее щеке, заставив Марину содрогнуться от омерзения. — А губы… Алые, пухлые… Так и манят, чтоб их поцеловать…

— Нет! Отойди от меня! — вскрикнула она, и в ее голосе зазвучала несвойственная ей, отчаянная ярость. Она начала отбиваться, ее кулачки били по его грубой одежде, но он лишь оскалился, и его ладонь легла на тонкую, длинную шею.

— Марина, ты совершила большую ошибку, — его голос стал тише, но от этого еще страшнее. — Встречаясь в лесу с этим дикарем, ты сама растоптала свою девичью честь. Теперь она подешевела, и я смогу выкупить ее без твоего согласия. Идем!

И, не обращая внимания на ее отчаянные попытки вырваться, он, не выпуская руки, потащил ее, как трофей, в сторону деревни. Ее ноги подкашивались, а по щекам текли горькие, бессильные слезы.

— Помогите! — закричала она, завидев первых соседей у плетней. Голос ее срывался на всхлип. — Помогите! Некрас с ума сошёл! Схватил меня в лесу, тащит силой!

— Эй, Некрас! — тут же вступилась одна из женщин, с испугом и осуждениемглядя на эту неприглядную сцену. — Ты что творишь? Разве можно так девушку позорить, волоком по деревне таскать!

— Я позорю? — взревел он, останавливаясь и не выпуская Марину. — Э, нет, соседка! Приходите все ко двору Соколовых! Сейчас все узнаете! Карина! — закричал он, уже у калитки, с силой вталкивая заплаканную Марину во двор.