Книга Хозяйка маленького счастья, или Любимая для охотника, страница 77 – Кира Рамис

Участок Егора был огорожен не плетнем и не хлипким штакетником, как у других деревенских жителей, а настоящей крепостной стеной. Высокий, в рост двух человек, забор был сколочен из толстых, темных от времени и непогоды брусьев, заостренных сверху. Он выглядел сурово, надёжно и говорил о многом: о желании хозяина оградить свой покой от чужих глаз, о его силе и умении работать с деревом, и, конечно, о том, что в этих лесах водятся звери, с которыми шутки плохи. Такой забор мог остановить любого, кроме разве что самого ловкого и голодного хищника.

Марина на мгновение застыла, впечатлённая. Это было не просто жилище, а твердыня. Сердце ее забилось чуть чаще — от робости и предвкушения. Взяв себя в руки, она шагнула вперед и, преодолевая легкую неуверенность, постучала костяшками пальцев в массивные, тоже из добротного дерева, ворота.

В ответ из-за забора глухо, неохотно и очень внушительно донеслось низкое, басовитое рычание, перешедшее в гулкий лай. Судя по тому, как звучал голос, охранник за ними был крупный, серьёзный и явно неприученный бурно выражать радость при виде гостей.

Дети невольно прижались к Марине, а Сеня и вовсе схватил сестру за рукав. Но прежде чем кто-либо успел что-то сказать, с громким металлическим лязгом отодвинулся тяжёлый засов, и ворота распахнулись.

На пороге стоял Егор. Он открыл ворота, не спрашивая, кто пришел, будто был готов к любой встрече, будь то медведь, разбойник или сама судьба постучавшая в его ворота. В руках охотник сжимал тяжелый топор, но, увидев кто пришёл, опустил его, прислонив к косяку.

— Добрый день, Егор, — голос Марины прозвучал чуть смущённо, и она сама удивилась этой внезапной робости. — Мы вот… гостинцев тебе принесли. — Она сделала небольшой шаг вперёд, а дети, как два испуганных птенчика, жавшиеся к сестре с обеих сторон, с любопытством и опаской разглядывали могучего хозяина и тёмный проем, за которым слышалось настороженное сопение пса.

Молодой человек на мгновение застыл, и Марине показалось, что в его глазах мелькнулочто-то дикое, необжитое, будто он вот-вот захлопнет ворота перед назойливыми посетителями.

«Всё, зря пришли», — с тоской подумала Марина, чувствуя, как по щекам разливается краска.

Но вот его суровые черты смягчились, а в серых, ясных глазах, цвета дымчатого кварца, вспыхнула редкая искра удивления.

— Не ожидал, — наконец ответил он, и его низкий, грудной голос прозвучал тише обычного, почти сдержанно-нежным.

— Нет, что ты! — поспешно воскликнула Марина, принимая его сдержанность за нежелание их видеть. — Мы ненадолго, лишь орешки принесли. Ты забыл наш уговор? Я обещала прийти с сестрой и братом, чтобы соблюсти приличия. — Марина произнесла это, словно оправдываясь, сама не понимая, почему ее сердце колотится так часто.

И тут с Егором произошла разительная перемена. Его лицо озарила светлая, широкая улыбка, от которой глаза сузились и стали лучистыми. Он смущенно, почти по-мальчишески, провел крупной, иссеченной мелкими шрамами ладонью по своим темным, непослушным волосам.

— Точно! — воскликнул охотник, и его взгляд, теплый и пристальный, утонул в ее глазах.

И в этот миг что-то щелкнуло у него в груди. Егор вспомнил их последнюю встречу — бледную, испуганную девушку в измятой одежде, с глазами, полными слез и отчаяния. Тогда, в лесу, он уже почувствовал необъяснимый укол — то ли жалости, то ли чего-то большего, когда отбирал её вещи у тех подлецов. Тогда же, совершенно незнакомая, она вызвала в нём странную, дикую ревность при одной лишь мысли, что кто-то может причинить ей вред. Или… увидеть эти яркие глаза, полные слёз.