Книга Я вернулась, чтобы сжечь его дом, страница 11 – Наталья Бутырская

— Я пришла сказать, что мы готовы к ритуалу, — криво улыбнулась я.

— И, видимо, хочешь провести его поскорее, — понимающе кивнула мама. — После полудня принеси Ми-Ми к алтарю, только наденьчто-нибудь подобающее.

Ритуал сплетения душ изначально был очень прост. Для него не нужна особая утварь из нефрита и фарфора, не нужен мудрый даос со знанием священных текстов, не нужен храм, затерянный в горах. Только человек и зверь, что желают связать себя душевными узами. Но люди склонны обряжать самую простую истину в шелка сложных церемоний.

Прежняя я любила пышные празднества. На мой ритуал сплетения душ с Сяо Цай отец пригласил столько гостей, чтобы всего в доме оказалось сто восемь человек. Слуги сбились с ног, вычищая и украшая поместье, телеги с изысканными и дорогими яствами съезжались к нам со всего города. Тогда я хотела, чтобы все-все увидели, какой у меня чудесный душевный зверь. Кажется, я даже не понимала, сколько зависти вызывала! А еще в тот день я впервые увидела его, моего будущего мужа… И он позаботился о том, чтобы любой праздник стал для меня мучением, а не радостью.

Поэтому больше никаких торжеств и пиршеств, будем только я, Ми-Ми, родители, бабушка и слуги.

Лили с Мэймэй кое-как разобрали мои спутанные волосы и переплели их так, чтобы жирный блеск не очень бросался в глаза, потом протерли мое тело влажными полотенцами, конечно же, без благовонных масел. Я выбрала простой наряд, главное достоинство которого заключалось в прочности ткани, накормила Ми-ми кусочками сырого мяса и, поглаживая ее раздувшееся брюшко, понесла ласку в главный зал поместья.

Все уже были в сборе. Возле алтаря предков стоял отец, за ним виднелся невозмутимый Мовей, поправлявший клювом идеально уложенные перышки. С другой стороны ласково улыбалась бабушка, ее рыжая лисица спала в углу на мягкой подушке, как всегда в последние годы. Мама вместе с Бай-Бай встретили нас у двери и проводили к алтарю. Мэймэй и Лили остались у входа. У служанок тоже были свои душевные звери, но их не позволялось приносить в господские покои.

Отец держал в руках красивую чашу, внутренняя поверхность которой была покрыта алой глазурью. Бабушка, как старейшая женщина в поместье, налила в чашу воды, затем взяла серебряную иглу, легонько уколола мой палец. Несколько капель крови упали в воду. Я приняла чашу из рук отца и поднесла к мордочке Ми-Ми. Ласка сонно посмотрела на меня, на воду, прикрыла глазки-бусинки. Неужели я ее перекормила, и теперь она проспит самый важный момент?Но нет, спустя вечность ее носик дрогнул. Она опустила его в чашу, сделала крошечный глоточек и окончательно свернулась в клубочек, как будто ничего не случилось. Впрочем, этого было достаточно.

Я вернула чашу отцу и тоже опустила веки, прислушиваясь к себе. Изнутри моего сердца выскользнула тоненькая нить — теплая и ласковая, как солнечный зайчик. Она коснулась спящей медовой ласки и бережно вплелась в ее тельце. Меня сразу же потянуло в сон, и я с трудом удержалась от сладкого зевка. Ледяная дыра, что зияла в моего груди после смерти Сяо Цай в прошлой жизни, наконец-то начала затягиваться. Вряд ли я когда-нибудь забуду прелестную радужную лисичку, что поддерживала меня в те ужасные годы брака, но с Ми-Ми мы сумеем сплести иную судьбу.