Онлайн книга «Девочка⁰»
|
Почему Гордей ушел? Почему он оставил меня одного в этом месте, где я так одинок, неприкаян и где никто не желает меня понять? Молебен закончился, и владыка выступил с напутственной речью: – Я поздравляю вас, дорогие ребята, с началом учебного года, – говорил он. – Мне бы хотелось пожелать вам радостной и приятной учебы. Желаю вам научиться за полученными знаниями видеть руку Господа, который и создал для нас этот удивительный мир… Речь его звучала долго и торжественно, но слова никак не складывалась в моей голове во что-то связное. Я как будто понимал обрывки фраз, а сложить их в одно предложение не получалось. Я осознал, что чувствую себя плохо, когда голос владыки стал отдаленным, словно доносился из другой комнатыы. К горлу подступила тошнота. Очертания окружающего пространства стали приглушенными, размылись цветастыми пятнами, расползлись перед глазами. Тогда я и упал. Не в обморок, нет, просто бухнулся на колени – сам не знаю почему. От громкого болезненного удара об пол в голове немного прояснилось, и я попытался встать – за руки меня придерживали напуганные учителя. Классная руководительница вывела меня из храма под удивленные перешептывания ребят, и там, на свежем воздухе, мне стало лучше. Наталья Валерьевна смочила платок водой из бутылки и протерла мне лицо, приговаривая: – Ничего, ничего, наверное, от запаха ладана, такое бывает… Позднее, когда мы возвращались в школу на классный час, я шел рядом с ней, и она придерживала меня за плечи, хотя все уже было нормально. На классном часе все прошло как обычно: нам рассказали про новые предметы, новые порядки (девочкам запретили коротко стричь волосы) и новые цены на обед в столовой. На урок русского (его вела как раз Наталья Валерьевна) нужно будет принестисочинение «Как я провел лето». Я внутренне усмехнулся: я много мог бы рассказать об этом лете, но решил умолчать. Потом нас наконец отпустили домой. Я долго копался, а потому выходил из кабинета последним, и Наталья Валерьевна поймала меня на пороге: – Ты себя хорошо чувствуешь? – Да. Она улыбнулась: – Передай от меня привет Гордею. Я аккуратно закрыл дверь и пошел по коридору: там, в конце, образовалась пробка из галдящих детей. Но было в этом шуме нечто иное, совсем не такое, как на переменах, – тревожное и пугающее. Дети не кричали во все горло, а взволнованно переговаривались. Когда я подошел ближе, все расступились, то ли как от прокаженного, то ли как от звезды, которой требуется ковровая дорожка. Смущенный этим вниманием, я остановился и спросил: – Что такое? Неуверенный голос в толпе произнес: – Тебя завуч Тамара Григорьевна искала. Я без особой причины снова почувствовал себя плохо. – Зачем? – Она попросила зайти к ней в кабинет. – Зачем? – настойчиво повторил я, потому что догадался – они знают зачем. Но все молчали. Я еще ничего не понял, но уже чувствовал, как к глазам подступают слезы. Какая-то девочка, видимо пожалев меня, осторожно сказала: – Говорят, в храме нашли тело мальчика. Все зашикали на нее, но я громко переспросил: – Тело? – Да. Повешенное. – В нашем храме? – очень тихо, почти безголосо произнес я. – Не, – ответил мне другой голос. – В храме на Молодежной. Это был папин храм. Нет… Нет… Нет! Вскрикнув, я побежал, расталкивая нерасторопных детей, которые не догадывались уйти с дороги. Я бежал не к завучу и не к директору – мне нафиг не нужно было стоять там, в кабинете и слушать сочувственные объяснения. Я не хотел видеть их лица с искусственной грустью, не хотел плакать при них. На выходе меня попытался поймать охранник, но я, вырываясь, заорал на него, заорал матом, даже сам про себя удивляясь, что знаю такие слова. Вырвавшись, я снова побежал, глотая слезы. Наталья Валерьевна видела меня, но растерянно стояла на месте с открытым ртом. |