Онлайн книга «Тетрадь в клеточку»
|
Мигранты – это неизбежно. В одних странах живут хуже, чем в других. Не у всех людей получается устроить свою жизнь там, где они родились, и они вынуждены переезжать. Такова жизнь. Зависимость – это болезнь. Таким людям нужна медицинская и психологическая помощь. Когда среди членов семьи есть зависимый человек – это опасно. Близкие люди рискуют стать созависимыми и в конце концов тоже начать употреблять наркотики, или пить, или делать что угодно еще, потому что зависимость может быть любой. Это проблема. А еще есть обсессивно-компульсивное расстройство. И, хотя я уже много про него написал, напишу кое-что еще. Сегодня я подошел к Биби и сказал ей: – Извини, что я так поступал с вашей едой, но я не хочу, чтобы ты думала, что проблема была в самой еде. Еда тут ни при чем. И ты ни при чем. У меня обсессивно-компульсивное расстройство – я боюсь микробов и грязи. Понимаешь? Она фыркнула: – Значит, мы для тебя грязный. – И попыталась с гордым видом обойти меня. Я ее остановил: – Нет, Биби. Для меня всё – грязное. Это особенность моей болезни, она делает мое мышление таким, и я не могу думать по-другому, даже если и понимаю, что не прав. – Так не бывает, – ответила Биби. – Если ты понимать, что быть не прав, почему это не контролировать? – Потому что я болен. Она помолчала, разглядывая меня и как будто решая: верить или нет. Потом спросила: – Почему ты сразу не сказать? – Потому что это нелегко объяснять. Люди не понимают меня, не могут поверить, что это возможно – не контролировать свои мысли. Начинают думать, что я странный или шизик. Некоторые просто считают, что я излишне брезгливый или высокомерный и поэтому не ем с ними за одним столом. Даже обижаются. Всем кажется, что я просто какой-то фрик, но на самом деле мне правда плохо. И я выкидывал вашу еду только потому, что не знал, как это объяснить, и мне было страшно, что вы подумаете, что я сумасшедший. Мне кажется, Биби так и подумала про меня, но пыталась не подавать виду. Она смотрела немного растерянно и спросила, как будто просто из вежливости: – Ты даже в кафе не есть? – Нет. С тех пор как заболел, я ел в кафе один раз – это были макароны из одноразовой посуды. Макароны я не боюсь. – А почему ты заболеть? Этот вопрос поставил меня в тупик. Честно говоря, я об этом не думал. Вернее, я знал, что был День S, после которого все началось: сначала тревога, что вокруг грязно, потом мытье рук. Но какая связь? Я начал мысленно отматывать пленку назад, прямо как Биби, которая крутила на карандаше кассету, и вспомнил, каким был наш первый год после Дня S. Мы жили в квартире, в которой все и случилось, и, завтракая на кухне, я каждый раз вспоминал, как на этом месте, вот прямо где я сидел, лежала табуретка, а над ней висело тело. Казалось, все пропитано смертью, и ее так много, что она почти физически на меня налипает. Я начал постоянно мыться, чтобы отделаться от этого ощущения, но День S буквально въелся мне под кожу. Теперь, куда бы я ни пошел, мне кажется, что я везде беру его с собой. – Я нелегко переживаю смерть… Папы. – Папы? – Папы. Это было тяжело – назвать его так. Даже губы дрогнули, не желая складываться в это слово. Но это было правильно. А Биби кивнула: – Я понял. И вдруг смешно закрыла рот рукой: – Ой! Забыла про «а» в конце! Правильно будет: я поняла! |