Книга Тетрадь в клеточку, страница 47 – Микита Франко

– Ну и что, из-за тебя они теперь просто утонут?

– Почему из-за меня? – возмутился я. – Не я же их топлю! В конце концов, спасение утопающих – дело руксамих утопающих!

– Да? – несколько грустно переспросил отец. – Значит, тонущий сам виноват, что тонет? Не знаю, не знаю…

После этих слов отец сделался прозрачным, как настоящий призрак, и начал постепенно исчезать. Пытаясь удержать его, я закричал изо всех сил:

– Ну а что я могу сделать?! – и проснулся от этого крика.

Он звоном стоял у меня в ушах, даже спустя час после пробуждения.

Привет, тетрадь в клеточку.

Сегодня последний день первой четверти. У меня пятерка только по ИЗО, а тройка – по математике. Остальные – четверки. Думаю, это не так уж страшно.

На уроке географии Шпагина вызвали к психологу. Я не понял прикол – за что? Ребята мерзко захихикали:

– Это из-за СПИДа!

В моей прошлой школе к психологу вызывали только хулиганов. Тот говорил им, что нельзя хулиганить, а они плакали от стыда. То есть на самом деле, конечно, не плакали, но, по задумке, должны были. Короче, это не работало.

В любом случае, Шпагин не хулиган, и ситуация сложилась тревожная. Я весь урок просидел один.

На перемене он вернулся, и я сразу спросил, чего он такого натворил.

– Ничего, – ответил Шпагин удивленно. – Я сам написал ему письмо в тот ящик.

– Нафига?

– Хотел поговорить.

– А чего со мной не поговорил?

– Не обо всем можно поговорить с друзьями.

Меня почему-то обидело это, и я возмутился:

– А зачем тогда вообще нужны друзья, если с ними не обо всем можно говорить?

Шпагин вздохнул и снисходительно улыбнулся:

– Затем, чтобы они с пониманием относились к тебе, когда ты идешь к психологу.

Я намек понял и сразу изобразил на лице все то понимание, на которое был способен.

Но все равно мне казалось это странным – ходить к психологу. Я один раз говорил с психологом – в больнице, когда мне выписывали таблетки. Она провела какие-то тесты и отпустила меня. В школе психологи либо ругают хулиганов, либо тоже проводят тесты.

– Он проводил с тобой какие-нибудь тесты? – опять пристал я.

– Нет, он нормальный.

– В смысле «нормальный»?

– Нормально делает свою работу. Он со мной разговаривал.

– И это помогает?

– Конечно.

Я чуть снова не спросил: «Тогда почему ты не поговорил со мной?» – но почувствовал, что ничего нового он не скажет, так что просто кивнул.

А Шпагин сказал:

– Я думаю, тебе тоже нужно поговорить с психологом.

– Зачем?

– Ну, когда у тебя есть проблемы, это может помочь их решить.

– У меня нет проблем, – несколько холодно ответил я.

– У тебя один из родителей повесился.

– Ну так это его проблемы, а не мои.

Как-то нехорошо прозвучало, но меня почему-то задело, что Шпагин считает меня каким-то проблемным. Еще и к психологу отправляет, как ненормального.

Но ничего, мы не поругались. Он потом извинился, и я тоже.

Кстати, я только здесь пишу «Шпагин». Простоуже рука так привыкла – само собой получается. А вслух я вообще-то говорю «Артем».

Привет, тетрадь в клеточку.

В этом году зима наступила на месяц раньше – уже несколько дней держится минусовая температура, и наша соседка-дачница – которая уже не дачница, потому что в такую погоду не ездят на дачу, – короче, она попросила своего мужа залить во дворе каток. И вместо самодельного футбольного поля у нас появился самодельный каток, выполненный по всем правилам самодеятельности: кривой, неровный и с такими буграми, что на нем легко подстроить чье-нибудь убийство.