Книга Почти 15 лет, страница 5 – Микита Франко

Так или иначе, Ваня жил в тени Микиных проблем, о которых Слава и Лев были вынуждены думать постоянно. Слава прочитал с десяток книг по воспитанию, он знал, что трудные дети больше всего нуждаются в любви, и так сильно старался любить Мики, что, когда младший сын попадался под руку (а в руке, тем временем, был горячий кофе), Славу невольно раздражала Ванина прилипчивость.

А теперь, глядя на удаляющуюся спину, на острые лопатки под футболкой, Слава вдруг почувствовал себя таким… таким отстойным.

Перед отъездом Ваня рассказал им, что влюблен в девочку из соседнего дома, и поэтому не хочет уезжать — из-за неё. Они сказали ему: «Ерунда, первая любовь быстро проходит». Что-то такое ответил Лев. Но и он, Слава, не возразил этой реплике. Он спрашивал себя: «А что я могу сказать? Мы не останемся здесь только потому, что в соседнем доме живёт красивая девочка».

Несколько лет назад, когда Мики был чуть старше Вани, он тоже влюбился в девочку, и она разбила ему сердце. Слава тогда накрыл его пледом, уложил к себе на колени и обнимал несколько часов, пока Мики не успокоился и не заснул. Только сейчас, в аэропорту Сеула, он спросил сам себя: почему он не сделал для Вани того же самого?

Мики, неожиданно плюхнувшийся на диван напротив, вырвал Славу из размышлений. Он встревоженно спросил у сына:

— Ты где был?

— Сосал в туалете у спидозного наркомана, — ответил тот, глядя в мобильник.

Слава так и не придумал, как реагировать на подобные заявления сына. «Не смешно»? А если он и не шутит? Зная Мики, он может и не шутить…

Мики поймал его взгляд и фыркнул, закатывая глаза к потолку:

— Господи,я просто ходил поссать… — и заткнул уши наушниками.

Слава слегка наклонил голову к плечу, скосив взгляд на уютно пристроившегося Льва: как тебе, мол, твой сын? Лев негромко шепнул:

— Пубертатная зараза…

Слава улыбнулся: иногда разные подходы к воспитанию сына разъединяли их, но в другие разы объединяло родительское раздражение — одно на двоих.

Прошло больше десяти минут в умиротворенной тишине, которые они со Львом провели в обнимку, наблюдая перед собой старшего сына, прежде чем Славу кольнула тревога: слишком тихо. Он вздрогнул, подался вперед, выпуская из объятий Льва, спросил: — Где Ваня?

— Кажется, собирался искать Мики, — припомнил Лев, не выражая особого беспокойства.

— Но Мики-то здесь.

Он найдёт Ваню в другом конце лаунж-зоны, залипающего на рыбок в большом аквариуме, и, сделав голос строже, скажет, чтобы тот не отходил так далеко. Мальчик нехотя отлипнет от стекла и поплетется за ним, обратно к диванам. По пути Слава, обернувшись, сделает неловкую попытку наладить тактильный контакт, взъерошить сыну волосы, но Ваня увернется от его руки.

До самого выхода на посадку ему будет вспоминаться, как ни один из них не заметил, что Ваня пропал.

Больше всего Лев жалел о доме. О настоящем деревянном доме на берегу моря. В Новосибирске у них такой был, хотя в Новосибирске даже не было моря.

Ну, такого моря, про которое бы знал кто-то, кроме самих новосибирцев. Морем называли Обское водохранилище — этакая бескрайняя лужа без берегов. Если не смотреть на картах и не искать водохранилище на спутниковых снимках, вот так, стоя на пляже в окружении единичных сосновых деревьев (ну, прямо как пальм), запросто можно поверить, что смотришь на часть Мирового океана.