Книга Почти 15 лет, страница 7 – Микита Франко

Они лежали на просторной кровати, Слава, прильнув к его плечу, вздохнул:

— Думаю, мы не можем его купить.

Недавно они купили Киа Соренто, и это был предел их возможностей. Дом на берегу, пусть и самодельного, но моря, стоил куда дороже.

— Сейчас не можем, — согласился Лев. — Но через пару лет…

Слава засмеялся:

— Доктор, вы намерены разбогатеть?

— Мне доплачивают за вредность, — в тон ему ответил Лев.

— О, хоть где-то твоя вредность пригодилась.

Лев потянулся к подушке (на той огромной кровати их было четыре штуки) и легонько хлопнул ею по Славиной голове. Тот, не оставшись в долгу, нанёс ответный удар. Они засмеялись, завязалась шуточная потасовка: Лев попытался выхватить подушку из Славиных рук, дёрнул на себя и Слава — нос к носу — упал на него сверху. Тёмно-карие глаза прошлись нежным взглядом по губам, а затем, бегло изучив лицо, встретились со взглядом Льва, и тот замер, ощутив приятную щекотку в груди. Как будто не прошло пяти лет.

— Давай сделаем всё, чтобы это сохранить, — шепотом попросил Лев.

Слава понял его, и Лев догадался: он почувствовал то же самое.

— Давай.

Через два года это стал их дом.

Они провели в нём почти семь лет — каждые выходные, каждый отпуск, каждые Микины «в гости к бабушке», каждую поездку в летний лагерь. В общем, каждый день жизни, в который можно было не помнить, что у них есть ребёнок. Они смотрели фильмы, ели мороженое, читали друг другу вслух, занимались сексом, плавали в море, гуляли по берегу, встречали закаты, встречали рассветы (потому что всё равно не спали), и чувствовали, что этот мир принадлежит только им.

В доме действовало правило: «Мы поговорим о Мики в понедельник». Неважно, какой был день недели, и неважно, приехали они на выходные или на несколько недель: пока они в доме, они не говорили о Мики. Год назад, конечно, это правило включило в себя и Ваню, но формулировка не изменилась: если кто-то один начинал обсуждать проблемы детей, второй напоминал: «Мы поговорим о Мики в понедельник».

Это был лучший дом на свете. Как будто они построили шалаш из стульев, накрылись одеялом, спрятались от остального мира, и это сработало. Как будто сбылась детская мечта. Они ни разу в нём не поссорились.

А теперь продали.

Лев понимал, что это правильное, рациональное, взрослое решение, но противился ему всем нутром. Слава говорил, что эти деньги будут нужнее в Канаде, и Лев согласно кивал, потому что это правда, но тут же спорил:

— Но это же… наш дом.

— Я понимаю, — заверял Слава. — Но зачем нам здесь «наш дом», если мы будем там?

Льву нечего было на это возразить. По крайнеймере, он убедил его не продавать квартиру: и убеждение это сработало только потому, что в глубине души они оба знали, чья она на самом деле. По совести, а не по бумагам.

Но с домом всё было сложнее.

Потом Слава решил избавиться от машины.

— Зачем её перевозить? — спрашивал он. — Это будет стоить дороже, чем купить новую.

Лев сразу вспомнил всё: как они выезжали к морю, как Мики пролил сок на заднем сидении, как они слушали «Богемскую рапсодию» на полной громкости, открыв окна, словно в «Мире Уэйна».

— Нет, только не машину! — запротестовал он.

— Лев, она старая…

— Сам ты старый!

— Кто бы говорил!

Он перешел на мольбу:

— Пожалуйста, давай оставим машину.

Слава тяжко вздохнул: