Онлайн книга «Почти 15 лет»
|
— Спасибо за диагноз. — Я не ставлю тебе диагноз, просто… Может, стоит ещё раз задуматься о помощи? Ещё раз — ещё раз после того, как они уже десятки раз задумывались об этом в Новосибирске. Это были экстремальные разговоры — теперь Славу удивляло, как он не получил по лицу раньше, в один из таких. «Ты считаешь меня психом?» — спрашивал Лев. «Я говорю о психологе, а не психиатре» «Какая разница? В любом случае, ты считаешь, что со мной что-то не так» Конечно, с тобой что-то не так! Именно это мечтал ответить ему Слава. С тобой что-то не так: ты срываешься по любому поводу, бьёшь ребёнка, не принимаешь себя, не принимаешь других, оправдываешь насилие, культивируешь в себе токсичную маскулинность, а самое подозрительное — сортируешь чёртовы белые рубашки. С тобой что-то не так и это не полный список. Но вместо этого он мягко говорил ему: «Нет, конечно нет, ты в порядке, просто то, что ты пережил в детстве, могло оставить свой отпечаток, который влияет на тебя, и на наши отношения, и даже на нашего сына, и было бы просто здорово, если бы ты с этим разобрался…» «Это с тобой что-то не так, а не со мной, — перебивал Лев. — Это ты год не вставал с постели, а потом ещё год сидел на таблетках, которыми чуть не убил Мики. Это тебе нужен психолог,а не мне» «Хорошо, — терпеливо соглашался Слава. — Я тоже пойду, раз он мне нужен. Пойдем вместе» «Я никуда не пойду, ты что, не слышишь меня?» Теперь Слава, вспоминая это, поражался самому себе: он общался с ним, как с психом, уже тогда. Он ласково повторял ему: «Нет, родной, конечно нет, ты не псих» — но ведь именно так говорят с психами. — Ты всем в нашей семье решил найти психотерапевтов? — фыркнул Лев. Вероятно, это была глумливая шутка, но Слава ответил серьёзно: — Кажется, это самое лучшее, что можно сделать для нашей семьи. Но и не самое легкое. Он уже которую неделю пытался сделать это для Мики: найти в Ванкувере подросткового психотерапевта, который, во-первых, свободно владеет русским языком, во-вторых, работает с жертвами насилия, в-третьих, ЛГБТ-френдли, и, в-четвертых, было бы совсем идеально, если бы он ещё работал с детьми из однополых семей, которые всю жизнь прожили в России, скрываясь от общественности, но этот пункт был не обязательным. Какой список требований был бы к психотерапевту Льва представить сложно, но ему точно бы пришлось доплачивать за риски быть избитым. — Мне не нужна помощь. — Лев, всё разваливается… — Всё разваливается из-за тебя! — Ладно, всё разваливается из-за меня, — выдохнул Слава. — И что с этим делать? — Вернуться домой. — И что потом? — А что потом? — Будем жить как раньше? — уточнил Слава. — После всего, что было. — А что было? «Ты меня ударил, кинул на кровать, хотел изнасиловать», — монотонно перечислил Слава в своей голове. За эти дни он так часто повторял эти слова, что они стали обыденными, и больше не вызывали ужаса. Но скажи он об этом вслух, опять бы началось одно да потому: «Я тебя не собирался насиловать», «Ты меня спровоцировал» и «Я же извинился». Слава же пытался удержать равновесие на конструктивном разговоре и не скатиться в разборки, поэтому попытался сделать другой заход: — Моё предложение: или мы ищем френдли-психотерапевта по семейной терапии, или давай расставаться. Лев хмыкнул: |