Книга Почти 15 лет, страница 23 – Микита Франко

— Дерьмово, — перебил сын.

В другой ситуации он бы сказал: «Выбирай выражения», но тут сложно было не согласиться.

— Да, — кивнул Слава. — Мне жаль, что ты это видел.

— Мне тоже.

Слава не знал, что сказать. В книгах по воспитанию такого не было. Он гуглил, что полагается делать, если муж ударил тебя при ребёнке, и на женских форумах советовали уходить. Он и сам это понимал, но спрашивал не об этом: как объяснить ребёнку произошедшее? Это почему-то никого не волновало.

— Что это было? — спросил Мики, повернув к нему голову. — У вас же скоро свадьба.

Когда Слава не знал, как ему действовать, он старался действовать хотя бы честно. Поэтому сказал:

— Я сам не знаю.

— Не знаешь? — переспросил мальчик. Кажется, он был недоволен этим ответом.

— Не знаю.

— Вы разрушили ради этого переезда всю нашу жизнь.

Слава почувствовал себя уязвленно: сколько же разрушенных жизней на его личном счету?

— Что у тебя разрушилось? — уточнил он. — Ты любил свою школу?Или у тебя были друзья?

Мики, хмыкнув, промолчал. Ничего из этого, судя по всему.

— Мне совершенно всё равно, где совершенно одиноким быть, — проговорил Мики.

Слава узнал стихотворение.

— Цветаева, — покивал он. — Любишь Цветаеву?

— Мне безразлично, на каком непонимаемым быть встречным.

— Любишь Цветаеву.

— В общем, мне плевать, — заключил Мики. — Уехали и ладно. Для меня это ничего не меняет. А он… пусть валит обратно, если хочет.

— Ты про папу?

— Про Льва, — сказал, как отрезал.

Слава вздохнул, снова не понимая, что говорить. Не злись, папа хороший? А хороший ли?..

— То, что произошло, касается только меня и его, — проговорил Слава. — Это не должно сказываться на ваших отношениях.

— Я вообще-то был первым, — напомнил Мики. — Я был первым, кого он ударил.

— Я знаю, мышонок…

— Я не мышонок!

— Извини.

Слава виновато посмотрел на него. Они с сестрой всегда называли Мики мышонком. Мики-маус… Как незаметно он вырос.

Подавшись к Славе, Мики умоляюще, будто хотел на что-то уговорить, сказал:

— Пап, ну он же нам никто.

— Что ты имеешь в виду?

— Что он мне не отец. Я не обязан это терпеть. Ты не обязан это терпеть. Что ты там себе думаешь? Как нехорошо оставлять детей без отца? Прибереги эти аргументы для несчастных мамаш, нам одного отца достаточно.

Славу передернуло в этом монологе от всего: начиная от вскользь брошенного: «Он мне не отец» и заканчивая пренебрежительным: «Несчастные мамаши».

— Ты просто злишься, — сказал Слава. — Ты на самом деле так не думаешь.

— Думаю!

— Ты его любишь.

— Ничуть.

— Мики…

— Я мог стерпеть, когда он бил меня, — перебил мальчик. — Но за тебя мне обидней раз в десять.

Слава вспомнил рассказы Льва о своём детстве: когда отец зверел, маленький Лёва цеплялся за его руки, пытаясь остановить удары, и сам бил его кулачками, понимая собственное бессилие и всё равно не останавливаясь, потому что пытался защитить маму. Это лет в семь. Будучи ровесником Мики, он брался за ружьё.

«Хорошо, что у нас нет ружья», — подумал Слава, горько усмехнувшись. Как он попал в эту реальность, где мысль, что Мики может наставить ружьё на Льва, не кажется ему такой уж дикой?

— Я пойду за Ваней, — сообщил Слава. — Хочешь прогуляться?

— Нет, — буркнул Мики.

Он опасался оставлятьсына наедине со Львом, когда они оба так взвинчены и раздражены, но напомнил себе: «У нас нет ружья», и кивнул.