Книга Почти 15 лет, страница 228 – Микита Франко

Лев не подтверждал и не опровергал этого сомнения, только едва пожимал плечами: не знаю. Мысль о том, что он хотя бы так заставит его помучиться, сводила скулы в злорадной улыбке.

Он безуспешно толкнул стеклянную дверь — в обратную сторону она тоже открывалась только пропуском, — и повернулся к Артуру.

— Открой.

— Нет, — он с победным видом скрестил руки на груди.

Лев опустил взгляд на пояс его брюк, где и висел рабочий пропуск на вытяжной ленте, и ловко подхватив прямоугольник, протянул его к считывателю. К моменту, когда Артур запоздало попытался перехватить карту, Лев уже был по ту сторону двери.

Он нажимал кнопку вызова лифта, когда дверь офиса снова открылась, и прозвучал глумливый голос:

— Больше здесь не появляйся, понял? И щенку своему скажи прекратить здесь ошиваться.

Мики?..

Лев забеспокоился, но виду не подал, и уж тем более удержал себя от вопросов. Когда двери лифта разъехались, он шагнул внутрь, бросая на Артура насмешливый взгляд — в последний, как он надеялся, раз.

Опершись спиной на стенку лифта, полез в карман за мобильным, гадая в уме: «Мики… Что здесь забыл Мики?..», а когда открыл список последних вызовов, где в перечне самых назойливых контактов был «Ярик (лучше не брать)», Лев глазами спросил у него: «Ярик… Ты же рассказал бы мне, да?»

Он чувствовал себя загнанным в угол. Их последний разговор с влюбленным Яриком был до того прохладным, что Лев на его месте точно бы не решился перезванивать, даже по важному делу. Особенно по важному. Просто на зло. Подростки ведь любят делать на зло, а потом наблюдать, что будет.

Но перезванивать первым — это всё равно, что давать надежду. Конечно, он всего лишь обеспокоенный отец, но разве в шестнадцать легко понять такую конструкцию, как родительское беспокойство? Он может всё переиначить в своей дурной голове.

Пока он шелдомой, некто новый, поселившийся в голове с началом терапии, давал подсказку: «Просто поговори с Мики».

Но некто старый, не собирающийся освобождать место здравомыслию, отвечал: «Да он ничего мне не расскажет».

«Хотя бы попробуй. Это лучше, чем искать обходные пути к правде»

«Я ищу обходные, потому что прямые Мики всегда перекрывает»

«Хотя бы попробуй!»

Эта перепалка закончится решимостью попробовать пойти на контакт, и два последующих дня Лев будет репетировать перед зеркалом речь: «Мики, я был у Артура, не спрашивай почему, и вот он сказал, что ты…» или «Мики, я тут случайно встретил Артура, и вот он…»

Только, наверное, когда ищешь правды, лучше не врать самому.

Разговору так и не представилось шанса случиться, потому что на третий день — ровно на тот, когда Лев планировал забрать Мики из школы и составить обстоятельный разговор в машине, — Ярик спас его от этой родительской участи. Он написал: «Мне нужно с вами поговорить. Это насчёт Мики».

И Лев, как в старые добрые времена, подумал: «Ярик… Какой хороший мальчик».

Это был чужой, грубый, неотесанный, как дикарь, спорт. Прежде чем оставить Славу один на один с боксерской грушей, Пётр, его тренер, сказал ему фразу из «Малышки на миллион», выдав её за свою:

— 3ря ты думаешь, что в боксе нет уважения. Уважение — это основа. Мы стремимся завоевать уважение к себе и лишить уважения противника.

Слава, натягивая перчатки на руки, покачал головой: