Книга Почти 15 лет, страница 196 – Микита Франко

В конце концов, всё свелось к тому, что он неправильно использовал приставку «не». Вместо «не бить детей», он думал: «не бить детей чаще, чем били меня». Оказалось, их вообще неправильно бить.

Не то чтобы это новость. Не то чтобы с этим вообще кто-то спорил. Но как хочется растянуть это страшное слово — «насилие» — в его смысловом диапазоне.

Как хочется сказать: «Два раза ударил — это разве насилие?»

Как хочется сказать: «Да всего лишь пощечина, ты хоть знаешь, что меня били прутом?»

Как хочется сказать: «Да это и не битьё, это же в воспитательных целях».

Никому не хочется видеть себя извергом, при виде которого маленький ребенок забивается в угол. И Льву тоже не хотелось.

Но, тем не менее, Мики был в углу. Прямо в тот момент, когда они сидели на разных концах клеенчатой скамейки в больничном коридоре, Мики был в углу — и Лев чувствовал это, как никогда раньше.

Настало время взять малыша на ручки.

И он извинялся перед ним, снова и снова повторяя, как ему жаль, а потом обнимал сына за плечи, и Мики плакал, а он говорил, как сильно облажался, и как горько, что уже ничего изменить нельзя.

В том, что было. А в том, что ещё только будет?..

Когда пришёл Слава, он попросил его взять ту визитку у Дины Юрьевны — ту визитку с номерами психотерапевтов. Он постеснялся вернуться за нею сам. Уходя, он так кичился тем, что всё про себя давно понял, что его возвращение выглядело бы ужасно пораженчески.

Только через время он поймёт, что если бы вернулся за визиткой сам, это выглядело бы победой, а не поражением. Но пока — так.

Дома Слава сообщил, что Дина Юрьевна дала два контакта: один — для парной терапии, другой — для индивидуальной. Лев вцепился в первый, как в спасительный круг.

— Пожалуйста, пошли со мной, — почти взмолился он.

Слава сказал:

— Я пойду. Если к этому, — он указал на индивидуального терапевта, — ты тоже сходишь.

Лев беспомощно, прямо как перед Диной Юрьевной, повторил:

— Слушай, я, правда, не знаю, зачем. Я знаю, почему я такой. Я знаю просвоего отца…

— Вопрос не в том, знаешь ли ты причины, — перебил его Слава. — Вопрос, умеешь ли ты с ними жить?

Лев вздохнул, признавая: он не умеет.

— Хорошо, — через силу согласился он. — Я начну.

И тогда случилось совсем неожиданное: Слава, первым нарушив дистанцию, обнял его. Длинные пальцы нежно прошлись по лопаткам, и Лев вздрогнул, как от электрического заряда.

— Ты чего? — тихонько засмеялся муж.

— Ничего, — прошептал Лев. — Просто люблю тебя.

Он ждал, что Слава скажет о любви в ответ, но он, чуть отстранившись, мягко пообещал:

— Если тебе нужна поддержка, я рядом.

Лев подумал, что это всё равно, что «Я тебя люблю», только чуть-чуть по-другому.

Он скосил взгляд на комод, где Слава оставил визитку с именем некого Дениса Сергеевича, и почувствовал, как при мысли о консультации внутри скручивается узел. Денис Сергеевич, блин…

— Слава, — произнёс он, решив, что ему нужна поддержка. — Я не хочу, чтобы моим терапевтом был мужчина.

Он как будто бы удивился, слегка нахмурил брови:

— Почему?

Лев решил быть честным с собой и с ним до конца:

— Потому что я боюсь мужчин.

— Давно? — без насмешки спросил он.

А Лев без насмешки ответил:

— Кажется, всю жизнь.

— Я не знал, — растерянно отозвался Слава. — И меня боишься?

Лев ответил как можно честнее и перед ним, и перед собой: