Книга Почти 15 лет, страница 182 – Микита Франко

Чувствуя, как по щекам текут слезы, Лев с обидой проговорил:

— Это несправедливо.

Слава, бросив попытки прогнать Сэм с кухни, взял её на руки и, обхватив, прижал к себе. Он поднялся, аккуратно обходя осколки, и Лев заметил, что их обоих мелко потряхивает — и Славу, и собаку.

— Ты мог попасть в меня, — с дрожью в голосе выговорил Слава. — Это стекло и… кипяток. И вообще…

— Я не пытался попасть в тебя, — перебил Лев. — Если бы хотел — я бы не промазал.

— Не сомневаюсь, но зачем ты кидаешься вещами в нескольких сантиметрах от моей головы?

— Это несправедливо, — повторил Лев. Слёзы застилали глаза, и он почти не видел Славу. Моргал — и те скатывались с ресниц крупными каплями.

— Почему это несправедливо?

Лев усмехнулся: он ещё спрашивает…

— Я был с тобой пятнадцать лет, — проговорил Лев. — Жил, строил семью, воспитывал детей, эмигрировал, блин… А он был с тобой пару месяцев, и ты…

Он недоговорил, задохнувшись от обиды.

— Хочешь знать почему?

— Почему?

Слава обвел подбородком окружающее пространство, с осколками на полу и пятном на стене.

— Ну, примерно поэтому…

— Хватит врать! — потребовал он, повысив голос. — Как будто я все пятнадцать лет в тебя чайники кидал!

— Конечно нет! Ты изобретателен, у тебя каждый раз что-то новенькое!

Сэм, среагировав на крик, прижала уши к макушке и начала скулить, вырываясь из Славиных рук. Тот выпустил её в коридор и закрыл дверьна кухню. Лев, проследив за этим, сказал уже тише:

— Я ничем не заслужил этого уничижительного отношения к себе с твоей стороны.

— Ты сам к себе так относишься. И ко всему, что между нами происходит.

— Да что ты?

— А разве нет? Это ты считаешь секс между нами унижением своего человеческого достоинства. Это ты считаешь его позором, под который тебе пришлось прогнуться. Это ты просишь забыть о нём на утро. Что я должен думать, когда ты предлагаешь мне поменяться ролями? Что ты хочешь меня опозорить? Прогнуть под себя? Нет, спасибо, не надо меня приглашать в свой больной изувеченный мирок! Не надо, ладно? Я туда не хочу!

Выслушав эту тираду, Лев приподнял бровь и с искренним удивлением спросил:

— Это всё? Серьёзно, это всё? Только поэтому? Я не считаю это унижением. Теперь можно тебя трахнуть?

Слава горько усмехнулся:

— Иди на хер.

— О, видимо не всё…

Но Слава, развернувшись, уже выходил из кухни, осторожно отгоняя Сэм от двери. Лев нагнал его в прихожей.

— А чего ты уходишь от разговора? — поинтересовался он, наблюдая, как Слава зашнуровывает ботинки. — Ты же хотел поговорить.

Тот молчал, раззадоривая Льва ещё больше:

— Вот так всегда. Ты всегда всё передергиваешь. Сначала хочешь поговорить, а потом уходишь. Сначала морозишь меня пятнадцать лет, а потом говоришь, что в этом виноват чайник, который я кинул только сегодня. Про унижения я вообще не понял… С чего ты взял этот бред?

Накинув куртку, Слава повернул замок в двери, и, обернувшись, сообщил на прощание:

— Никто из наших детей не психопат. Только ты.

— Отлично, — цыкнул Лев. — Ну, окей, давай, вали. Иди жалуйся на меня своему психотерапевту, этим же ты видимо там занимаешься, да?

Последнюю фразу Слава оборвал хлопком двери, и своё несчастное: «Да?» Лев спросил уже в тишине квартиры.

Он выбрал «Жутко громко и запредельно близко». Там, в этой книге о девятилетнем мальчике, отец которого погиб в теракте 11 сентября, Слава прочел фразу: