Книга Почти 15 лет, страница 185 – Микита Франко

— Зато меня Нина до слёз сто раз расстраивала, — с грустью заметил Ваня. — Потому что она меня не любит.

В Славе незамедлительно включился заботливо-ласковый родитель-врун. И этот врун, приподнявшись на локтях, с возмущением спросил:

— Что за глупости? Как тебя можно не любить?

— Она не любит. Иначе она бы мне писала.

— Она, наверное, просто занята.

Ваня, улыбнувшись, снисходительным тоном произнёс:

— Папа, когда девочка любит мальчика, она не будет его просто так расстраивать. И не будет делать так, чтобы он потом плакал, — он сел, обхватив коленки, и уперся в них подбородком. — И, если мальчик любит девочку, он тоже не будет. Я по себе знаю. Если бы Нина мне разрешила что-то для неё сделать, я бы… сделал всё что угодно. Но ей ничего не нужно.

Слава не знал, что ответить. Казалось, этот разговор был вообще не о Нине. Казалось, этот сеанс психотерапии был для него, для Славы, а Ванина несчастная любовь вообще была не причем.

Он тоже сел, подтянув к себе колени, и они с Ваней оказались друг напротив друга.

— Люди не обижают друг друга, если любят, — произнёс он.

— К сожалению, иногда обижают.

— Нет, так не бывает.

— Бывает. Иногда обижают не специально.

Ваня вскинул на него взгляд:

— А зачем тогда плакать? Если не специально?

Ванины вопросы заставляли шестеренки в голове Славы крутиться на бешенной скорости. Зачем, зачем, зачем…

— Всё сложно.

Ваня прыснул:

— Ниче не сложно. Если вы обидели друг друга не специально, можно извиниться и всё будет нормально. А если нормально не получается, значит всё это говно собачье.

— Ваня!

— Ну а что? — он невинно хлопнул глазами. — У меня тоже говно собачье. Я уже понял.

— Не выражайся.

— Да иначе не скажешь. Говно есть говно.

— Ваня!

— Ну что-о-о?

— Всё, иди спать, — Слава, поднявшись с постели, схватился за край одеяла и дернул его на себя. — Брысь!

Ваня, смеясь, соскочил на пол и, направляясь к дверям спальни, спросил мимоходом:

— Может, не будем Мики забирать обратно? Нам и вдвоём весело!

Слава закатил глаза, что означало: «Нет, нам придется его забрать», а затем, подойдя ближе к сыну, чмокнул его в лоб, что означало: «Спокойной ночи, я тебя люблю». Ваня,потянувшись на носочках, чмокнул Славу в щеку, и это неизвестно что означало, потому что до этого Ваня никогда никого не чмокал. Ну ничего себе изменения!

Когда сын ускакал в свою комнату, Слава прикрыл дверь спальни, снова оставшись наедине, переоделся в пижаму, лег в постель и потянулся к телефону на тумбочке. Среди непрочитанных сообщений было с десяток от Льва, и Слава знал, что он просит прощения, но не читал и ничего не отвечал, потому что… Потому что это говно собачье.

Он отмотал список контактов вниз, остановился на букве «М» и, недолго думая, написал одному из них: «Привет»

Всё было так реалистично, будто бы наяву.

Он ощущал тепло его рук на бёдрах, чувствовал горячее, распирающее давление внутри, от которого становилось приятно и жарко, слышал его шепот над ухом: «Так хорошо?», и свой собственный, сбивчиво повторяющий: «Да, да, да, да…»

Потом он проснулся от холода (одеяло валялось на полу) и эрекции. Пробравшись пальцами под резинку трусов, продолжил возвращать себя к фантазиям из сна, мысленно завершая неоконченное. Чем дольше он мастурбировал, тем противней ему становилось от самого себя, и, достигнув пика в момент оргазма, теплое, липкое отвращение заляпало его пальцы и живот. Он сходил в душ, чтобы отмыться, но легче не стало.