Онлайн книга «Почти 15 лет»
|
Зато признавал, что в этом мире, полном ужасных и жестоких мужчин-активов, он может научиться быть другим партнёром, и, желая таким стать, тренировался на Тахире. В глубине души он мечтал, что, научившись заниматься нормальным сексом с ним, он однажды сможет показать измененную версию себя Славе. Тогда Слава перестанет отказываться, боясь, что Лев ему навредит. И они, заново отстроив отношения, наконец-то всё расставят по своим местам: изнеженному мальчику Славе в блёстках и женских шмотках больше не придётся трахать его, настоящего брутального мужчину в строгих костюмах. Но пока это были только мечты. Напиваясь (если напиться, мечталось легче), Лев терял часть своей осторожности, и начинал развязно вести себя с Тахиром. В прошлый раз секс закончился скандалом из-за предложения Льва: «А может, мне тебя тоже напоить до беспамятства, чтобы ты потом знать не знал, что я с тобой делал, м? Как тебе идея?». Тахир ответил, что идея идиотская, в той ситуации виноват сам Лев, никто ему алкоголь внутривенно не вводил, и вообще «хватит драматизировать, ты сейчас тоже пьяный, на утро будешь меня обвинять в насилии?». Лев пригрозил, что, если он не заткнется, сам окажется изнасилованным, и Тахир заметно испугался, Лев тоже испугался (самого себя), и добавил: «Шучу». Теперь они были в кресле. Оно качалось, как тогда, с Яковом. Как кресло-качалка в подвале Камы. Лев время от времени опускал руку к стакану с виски, подносил его к губам и отпивал. Он разглядывал смуглую кожу, белую полоску шрама с правой стороны, над пахом — след удаленного аппендикса. Этот шрам раздражал Льва — у Славы такого не было. Он опустил руки на бедра Тахира и слегка отстранил его от себя: — Хватит. Тот удивился: они же только-только завелись. — Хватит? — Да. Мне скучно. Тахир замер на его коленях, и Лев слегка ударил его по ягодице, призывая быстрее подняться. — Ты умеешь обламывать, — заметил Тахир, перекидываяногу и слезая. — Сегодня всё как-то… хреново, — сказал Лев и про секс, и про день. Тахир, неспешно одеваясь, заметил: — Потому что ты пьяный. Когда трезвый, с тобой… лучше. — Тебе, — усмехнулся Лев, снова отпивая из стакана. — А мне с собой хуже, когда я трезвый. Тахир вздохнул, опустил взгляд — вроде как на ремень, а не от неловкости — но спросил очень неловко: — Может, завтра… — Опять? — Нет! Я имел в виду… Может, завтра сходим погулять? Лев прыснул: — Что сделаем? Тахир нервно заткнул рубашку за пояс и буркнул: — Неважно. Когда он уходил, Лев перешёл на русский, сказал ему вслед: «Гуляй». Надеялся, что Тахир не поймёт. И в то же время хотел, чтобы он понял. На завтра у него были другие планы. Одевшись, он собрал пустые бутылки и поставил их на кухне возле мусорного ведра. Мимоходом насыпал корм в собачью миску и потрепал Сэм за ухом. — Надеюсь, ты никому не расскажешь обо всём этом… Когда приходил Тахир, Лев запирал спальню и не позволял собаке зайти внутрь. Ему почему-то казалось, что она всё поймёт: поймёт, что он привел в свою постель чужого человека, и будет лаять, и осуждать, и смотреть неотрывно своими грустными собачьими глазами. Он не был готов столкнуться с осуждением. Следующим днём, после работы, он зашёл к Антонине Андреевне. Так теперь повелось: он предлагал помощь — что-нибудь подкрутить, прибить или починить — она отказывалась, он настаивал, она соглашалась, он приходил вместе с Сэм (они со Славиной мамой привязались друг к другу), и, пока женщины обнимались на диване, он оказывал услуги плотника и электрика, потом Антонина Андреевна его кормила (в какой-то момент Лев поймал себя на том, что ест только у неё — раз в день или даже в два дня, а остальное время — пьет), а за обедом они, как правило, разговаривали о Славе. Лев жил этими моментами: когда можно будет о нём послушать. Что угодно. Любую ерунду, любую сюсипусичную историю о первых шагах, любую мамскую хрень про ветрянку — он хотел все эти истории. |