Книга Окна во двор, страница 234 – Микита Франко

Ваня ответил, что выбранное Львом психиатрическое заболевание ему не подходит, и указал на F22 – темно-синий.

Папа с шутливой разочарованностью заметил:

– Это всего лишь два педика из десяти.

– Это вообще-то ноль педиков, – обиделся Ваня.

– Нет, два, – заспорил Лев. – Один – потому что это дреды, а нормальные мужики ходят бритыми под ноль пять, а второй – потому что ты выбираешь синий цвет, а не какой-нибудь скучный, типа русого.

Я поднял глаза на свою русую челку, постоянно спадающую на лицо, и поджал губы.

– Спасибо.

Ваня долго смотрел на Льва мокрыми глазами, потом сердито отдал ему палитру с образцами и, смахивая слезы, пробубнил:

– Тогда мне ничего не надо.

– Почему? – уточнил папа.

– Потому что я не педик.

– Значит, твоя классификация не работает?

– Не работает, – недовольно согласился Ваня.

– Тогда отмени ее, – предложил Лев.

– В смысле?

– Ты же ее сам придумал. Сам придумал – сам отмени. Если ничего лишнего не надумывать, можно обнаружить себя в мире, в котором не нужно ничего себе запрещать.

Ваня снова долгим взглядом посмотрел на Льва. Как мне показалось, нехорошим – будто вот-вот вскинется и опять скажет какую-нибудь обидную хрень. Но, мигнув, он вдруг смягчился, и его лицо расслабилось. Он деловито произнес:

– Тогда я отменяю.

– Отлично. Тогда никто не педик?

– Никто, – согласился Ваня.

– И Слава?

Брат замолчал, явно не желая вычеркивать Славу из этого списка. Но так хотелось синие волосы…

– И все равно Слава – гей, – сказал Ваня.

Лев кивнул, напоминая.

– Я тоже.

Брат пожал плечами.

– Ладно, если тебе так хочется.

Мы провели в салоне еще два часа – столько времени ушло на вплетение дредов в Ванины волосы. Льва угостили кофе, а меня – чаем, и мы по-светски пили из чашек на блюдечке, как два зануды-аристократа. Я смотрел на розовые блестящие ногти Льва и не испытывал никакого диссонанса со всем остальным его образом: казалось, так было всегда. Казалось, розовые ногти отлично сочетаются с берцами и рубашкой, как у лесоруба, – почему нет?

Время от временион отвечал на Славины сообщения и каждый раз, читая их, улыбался как смущенный подросток. Странно, я так переживал, когда родители ругались, но теперь, глядя на эти милые переписки, испытывал тягостную тоску. И, кажется, зависть. Мне некому было написать о нашем путешествии – разве что Майло, но из-за разницы во времени он отвечал только на следующий день, и нормального разговора не получалось.

– Ты рассказал ему про ногти и пирсинг? – спросил я.

– Это сюрприз. – Лев загадочно улыбнулся.

– А Ванины дреды?

– Тоже сюрприз.

– Только у меня нет сюрприза, – вздохнул я.

– Ничего страшного, мы от тебя столько сюрпризов получаем, что не хватает только беременной одноклассницы. – Столкнувшись с моим удивленным взглядом, Лев поспешно добавил: – Я пошутил.

– Вам со мной сложно?

Теперь уже Лев удивился моему вопросу. Ответил, несколько смущаясь:

– Ну… Со всеми детьми бывает сложно.

– Всем со мной сложно, – заметил я.

Лев потянулся ко мне, словно хотел утешить и переубедить, но я отодвинулся, давая понять, что мне этого не нужно. Сказал:

– Все нормально. Я понимаю. Спросить хочу.

– О чем?

– Ты не против, если я… – Я сглотнул, подбирая слова. – Если я напишу книгу о нас?

– О нас?

– О нашей семье.

Лев растерялся.

– Зачем?

Мне вспомнились слова Ярика. И я ответил ими: