Книга Окна во двор, страница 154 – Микита Франко

Потом она перечислила почти те же самые правила, о которых шла речь на тренинге: никому ничего не рассказывать без согласия друг друга (даже другим членам семьи), не использовать услышанную информацию против друг друга (даже в ссорах) и слушать до конца не перебивая.

Закончив загибать пальцы, она обвела нас взглядом.

– Все принимают эти правила?

– Да, – сразу сказал я.

– Куда деваться… – вздохнул Лев.

Меня задел его усталый, снисходительный тон, и я снова начал сомневаться: стоит ли говорить о случившемся именно с ним?

Но было поздно, Дина Юрьевна перевела взгляд на меня и мягко спросила:

– Ты готов рассказать?

Я, выдохнув, оторвал себя от спинки кресла, сел прямее. Нижняя губа саднила – я сам не заметил, как искусал ее почти до крови. Несколько раз в голове произнес начало своей речи, мысленно отрепетированной сотни раз: «Когда мы были в Канаде, на вашей свадьбе, ко мне подошел Артур…» Я говорил себе: надо просто начать, а дальше слова пойдут сами по себе, как вчера, с Диной Юрьевной.

Сжав подлокотники, я выпалил:

– Артур меня изнасиловал.

«Идиот, идиот, идиот!» – это мои мысли зашипели на меня. Ну конечно, я не так собирался начинать этот разговор!

Лихорадочно соображая, как бы исправить ситуацию, я добавил:

– Засунул в рот член, хотя я не хотел.

Блин, почему я объясняюсь как пятилетний?

Лев, явно оторопев от такого поворота, растерянно спросил:

– А… Можно по порядку?

Дина Юрьевна сочувственно глянула на меня.

– Микита, ты можешь рассказать с начала, как вчера?

Я захлюпал носом, чудовищно стыдясь того, что происходит, опять вжался в кресло из-за неловкости за эти слезы. Мигая и сглатывая, я начал шепотом повторять:

– Я не могу… не могу… не могу…

Я свернулся в кресле калачиком, как маленький, и спрятал лицо в колени, в голос заплакав – мне уже было все равно, что это могут услышать остальные ребята, там, в коридоре и палатах.

Сквозь собственные всхлипы исудорожные рыдания я разобрал негромкий голос Дины Юрьевны:

– Мне кажется, ему нужна ваша поддержка.

Со стороны, где сидел Лев, что-то скрипнуло, послышались мягкие шаги по линолеуму, потом как будто задвигали мебель и я почувствовал рядом папино присутствие.

– Лучше спросите разрешения, – это снова был голос Дины Юрьевны.

А потом – Льва, прямо над моим ухом:

– Можно тебя обнять?

Я оторвал руки от лица и сразу увидел Льва: он, отодвинув в сторону журнальный столик, присел на корточки перед моим креслом. Я быстро закивал и, не дожидаясь папиных действий, обнял его за шею, прижавшись мокрой щекой к его щеке, но, почувствовав по-странному неприятный укол щетины, тут же отпрянул. Лев растерянно посмотрел на меня, видимо так и не разобравшись, можно обнимать или нет. Я и сам не понял, что случилось.

– Можно просто подержать за руку, – подсказала Дина Юрьевна.

Лев так и сделал: взял мою руку в свою ладонь и накрыл сверху второй. Это было хорошо. Спокойно.

Дина Юрьевна неожиданно спросила:

– Лев, что вы чувствуете?

Он тоже удивился вопросу.

– Не понимаю, что происходит, – ответил он.

– А чувствуете что?

– Эм… Непонимание? – Он будто искал в ее глазах подсказку.

– Нет такого чувства.

Лев снова посмотрел на меня, затем опустил взгляд, словно задумался. Наверное, правда думал, потому что после этого, опять обернувшись на психолога, он сказал: