Книга Окна во двор, страница 14 – Микита Франко

– Ты куда? – удивился Слава и показал на свои наручные часы. – Нам пора.

– Меня арестовала полиция моды. Нужно переодеться.

– Зачем? – Он оглядел меня с ног до головы. – Хорошо выглядишь.

– Жених недоволен. Говорит, брюки – кошмар и трусы надо снять.

– О господи…

Слава пропустил меня вперед, как бы давая понять, что в этом вопросе он бессилен. Подойдя к двери своей спальни, я оглянулся на него.

– Пап?

– Да? – Он быстро обернулся.

– А ты сам-то доволен?

– То есть?

– Выглядишь шико-блеско.

– Спасибо.

– Это не комплимент.

В комнате я проделал все по новой: отворил дверцы шкафа, порылся в вещах, снял короткие брюки. Из вредности захотелось нацепить шорты, но я пожалел Славины нервы, поэтому надел скучные школьные штаны, отвечающие всем стандартам необходимой длины.

Выйдя в коридор, я увидел нас троих в большом зеркале на дверце шкафа-купе, и мне стало нехорошо: абсолютно одинаковые, как манекены из отдела мужских классических костюмов, мы источали кошмарное, душное занудство.

– А где Ваня? – спросил я, отводя взгляд от своего отражения.

– Ждет на улице. – Слава, звякая ключами, открыл входную дверь нашей квартиры.

– Его штаны в порядке? – с тревогой в голосе уточнил я.

Лев вздохнул.

– Тебе лучше не бесить меня сегодня.

Ваня ждал возле подъезда и болтал с Симоном – водителем, который должен был отвезти нас к небольшому заливу. Оглянувшись на меня, Ваня похихикал, а когда мы залезли на заднее сиденье машины, протянул ладонь, и я отдал ему пять долларов. Лев, уловив наши хитрые переглядывания, спросил, прежде чем захлопнуть за нами дверь:

– Это что было?

– Мы поспорили, – пояснил я.

– О чем?

– О твоем понимании личных границ.

– Ты сегодня в ударе, да? – усмехнулся Лев, закрывая машину.

Через пару минут мы тронулись с места, и вокруг нас начали оживать картинки из интернета – ну те самые, которые можно увидеть, если загуглить«Ванкувер». Правда, прежде чем добраться до делового центра со стеклянными башнями или до природных заповедников, обрамленных сверкающими заливами, сначала придется проехать через Истсайд («Бомжетаун», как его прозвал Ваня), где наркозависимых, преступников и прочих маргиналов настолько много, что они то и дело прыгают прямо под колеса автомобилей. Ближе к станции Гренвилль двое молодых парней, встав на краю обочины, провожали нашу машину пустым, неотрывным взглядом воспаленных глаз. Поганый город.

Симон, наш водитель, спросил на ломаном английском, правда ли, что мы росли в однополой семье в России. Я ответил, что не понимаю по-английски, и Симон больше не пытался с нами заговорить.

Родители ехали в другой машине впереди нас, и я старался не терять их из виду, потому что не доверял Симону – в моем воображении он уже тридцать раз захотел свернуть в лес, чтобы нас убить.

На парковке ждали Пелагея, Рома и пятилетняя Юля, которая с последней встречи наконец оформилась в нормального человека и больше не напоминала пухлого игрушечного пупса. Мы обменялись вежливыми приветствиями, Рома несколько скованно пожал руки моим родителям, а Юля удивленно спросила, где невеста.

– Это свадьба без невесты, – объясняла Пелагея, наклонившись к самому уху дочери.

– Это как?

– Ну вот так. Когда свадьба у мужчин, они оба женихи, понимаешь?

– Странно, – просто сказала Юля, пожав плечами, но тут же, приняв ситуацию, заговорила о другом: – А торт будет? А какой? Очень большой? Мне можно? Мам, мне можно торт? Ну почему чуть-чуть, мам?