Книга Дни нашей жизни, страница 35 – Микита Франко

– Знаешь, что такое святочный рассказ?

– Нет.

– Это рассказ, в котором путник встречает замерзшего малыша под Рождество и помогает ему.

– Сейчас осень, а не Рождество, – придирчиво заметил я.

Парень пожал плечами.

– Ну и ладно.

Какое-то время мы шли молча. Я и не заметил, как далеко умудрился уйти: мы шли-шли,а рельсы всё не кончались.

У меня в кармане зазвонил мобильный. Сердце куда-то провалилось. Вот что значит – «в пятки ушло».

Я вытащил телефон и посмотрел на экран. Одновременно заметил две вещи: почти шесть утра и звонит Слава.

Парень заглянул в экран.

– «Папа Слава»? – с насмешкой прочитал он. – Ты что, не нагнал про геев?

– Они меня убьют, – только и ответил я, запихивая телефон обратно.

– Не убьют. Ответь.

– Убьют, – упрямо сказал я.

– Брось, какой смысл искать ребенка и потом его убивать? Если бы они и правда хотели тебя убить, то не стали бы искать – считай, избавились без мокрухи.

Хоть я и не понял, что значит «мокруха», но звучало логично. Пока я думал, отвечать или нет, звонок прекратился.

Не сговариваясь, мы повернулись и пошли дальше. Спустя минуту молчания парень спросил:

– Вот серьезно, да? Прям геи?

– Да, – просто ответил я.

Мне не было дела до его любопытства – я переживал личную драму, фантазируя о том, как со мной расправятся по приходу домой.

Телефон снова зазвонил. Парень остановил меня и выдернул его у меня из кармана. Посмотрел на экран.

– Папа Лев… О боже. – И провел пальцем по экрану.

Затем он объяснял в трубку, что «ваш ребенок» у него, что он нашел меня возле рельсов («Да нет, он шел по рельсам!»), что я в порядке, что я назвал свой адрес и мы уже близко, и чтоб они не волновались. Затем вернул телефон мне.

– Пошли. – Он подтолкнул меня за плечо, но я остался на месте. – Ты чего?

– Он очень злой? – спросил я.

– Да нормальный он. Не злой. Обычный папа Лев. – На последних словах он усмехнулся.

Я пошел за ним, но на подходе к дому меня снова сковал страх. Ведь я совершил дикий, безумный поступок, после которого невозможно вот так просто вернуться.

– Да чего ты тормозишь? – нахмурился парень. – Пошли. Твои геи, наверное, уже с ума сходят.

«Твои геи» прозвучало от него так беззлобно, что на секунду я решил, что, возможно, ненависть к таким семьям, как наша, преувеличена. Случайный человек на улице отдал мне свою куртку, утешил меня, привел домой и даже не кинул на съедение крокодилам, когда узнал, что мои родители – геи.

Может, реальность не так уж и плоха?

На крыльце я вернул парню куртку и поблагодарил его. Он потрепал меня по влажным волосам.

– Ну, я пошел, – сказал я.

– Давай, не боись.

– Ага, я пошел, – снова повторил я. И никуда не пошел.

Он усмехнулся. И вдруг произнес:

– Я был сегодня на рельсах, потому что хотел покончить с собой. Так что и ты меня спас.

Я вылупил глаза и, моргая, уставился на него. Он тоже смотрел на меня.

– Это правда, – сказал он. – А про батю-алкаша – нет. Выдумал, чтобы тебя переубедить.

А вот это меня задело. Я почувствовал себя обманутым и нахмурился.

– Все, иди. – Он сам развернул меня за плечи. – Иди и передавай привет Содому и Гоморре.

Я обернулся.

– Кому?

Парень засмеялся.

– Да проваливай уже.

И я пошел к подъездной двери. Но, прежде чем открыть ее ключом от домофона, я обернулся, и мы долгую-долгую секунду смотрели друг другу в глаза.