Книга История Льва, страница 163 – Микита Франко

- А что, реального друга нет, который мог бы соврать, что ты у него? – уточнил Лев.

- Я никогда не умел дружить с несколькими людьми, - признался Слава. – А одна лучшая подруга у меня уже есть.

- Почему не сказал, что ты у нее?

Слава засмеялся:

- Потому что это моя сестра.

- Вау.

Он снова ему позавидовал: его спешный побег из дома отрезал всякую возможность стать лучшим другом для Пелагеи.

- Да, - кивнул Слава. – У меня никого нет ближе, чем она. Даже мама не ближе. Я могу рассказать Юле всё, что угодно, и она поймёт.

Лев, задумавшись, замолчал. Он подумал о Кате. Когда он рассказал ей, что сделал с Яковом, она его не поняла. И потом, годами позднее, всё равно не поняла: до сих пор этот случай между ними, как невидимая стенка: будто бы всё как раньше, но подойти ближе не получается. И вообще, можно ли его понять? Карина – она что ли его поняла? Разве что Артур с этим успешно справился: он превратил случившееся в веселую легенду: «А, тот самый случай, когда ты потрахался пьяным, а потом решил, что это изнасилование, помню-помню».

Слава вырвал его из раздумий неожиданной просьбой:

- Теперь ты что-нибудь расскажи.

- Что?

- Что угодно. У тебя есть братья или сестры?

- У меня есть сестра. Младшая.

- Сколько ей лет?

- Как тебе.

- О, - Славу это как будто обрадовало. – И что бы ты ей сказал, соберись она ночью гулять с парнем твоего возраста?

Лев ответил честно:

- Я бы ей сказал, что она дура.

Слава хмыкнул:

- Значит, я дурак, раз пошёл с тобой?

- Именно это я и имел в виду, - очень серьёзно ответил Лев.

Но Слава расценил этот ответ, как очередную шутку. Со Львом вечно такое случается: он шутит с тем же самым лицом, что и сообщаетсерьёзные новости.

Дойдя до дома культуры, они свернули во внутренний двор, и Слава вытащил из кармана фонарик. Лев с опаской подумал, что в Питере они бы обязательно наткнулись на бездомных, зайдя в подобное место.

Слава отыскал самую чистую из множества исписанных стен, прислонил к ней рюкзак и, зажав в зубах фонарик, начал вытаскивать на асфальт баллончики с краской.

- Не бери грязное в рот, - попросил Лев, забирая фонарик. – Я подержу.

- Он чистый, я его всего два раза на землю ронял!

Следом за баллончиками он вытащил массивную маску с клапанами по бокам.

- Это респираторы, - пояснил Слава. – Надень, чтобы не дышать гадостью.

Лев послушно прижал к лицу пластиковую маску. Слава вручил ему баллончик с черной краской и кивнул:

- Можешь начинать.

Тогда Лев и растерялся: что начинать? Он вдруг ярко представил, что все эти надписи типа: «хуй», «жопа» и «пиздец» появились здесь из-за таких вот, как Слава. Приведут своих бесталанных знакомых к стенам, дадут краску в руки и говорят: «Рисуй», а никаких художеств, кроме собственного имени или матерного слова, в голову не лезет.

Лев так и сказал:

- Я не знаю, что рисовать.

- Да что угодно, - фыркнул Слава. – Как в детстве.

- У меня плохо получится.

- И ты этого стесняешься?

- При тебе – стесняюсь.

Слава вдруг подошел ко Льву вплотную, со спины, и обхватил его руку с баллончиком своей. Он был пониже ростом и его подбородок удобно упирался в ложбинку плеча Льва. От темноты, от ощущения чужого дыхания на шее, от неожиданной близости Льва охватывало сильное, стыдливое возбуждение, и он несколько раз повторил в своей голове: «Стоп, стоп, стоп, я – шаолиньский монах!».