Онлайн книга «История Льва»
|
- Могу я тогда пойти познакомиться с тем блондином за твоей спиной? - Нет. Лев даже не обернулся: какая разница, что там за блондин? Но голова при этом лихорадочно соображала: «Так, блондин, блондин… Значит, ему нравятся блондины? Значит, у меня есть шанс?» - А на каком основании ты мне запрещаешь? – хмыкнул парень. - На том основании, что ты спросил разрешения. Юноша, снова показав ямочку на щеке, издал смешок, захлопнул блокнот и сказал: - Ладно, пойдём. . Они гуляли до позднего вечера, пока парень не признался, что ему семнадцать, что в клуб его провела сестра, а вообще ему нельзя так долго гулять, и мама, наверное, его убьёт. Лев сначала растерялся от этого признания, но потом напомнил сам себе, что, вообще-то, это неважно: он ведь ничего от него не хочет. Он больше не заводит отношений и не занимается сексом. Теперь в его жизни только учеба, спорт и чтение. Артур с насмешкой называл его шаолиньским монахом, но Лев в тайне даже гордился этим прозвищем. Поэтому он проводил юношу до дома, они обменялись рукопожатиями и разошлись. Слава. Его звали Слава. Засыпая, Лев мысленно повторил это имя столько раз, что в какой-томомент оно распалось на непонятные слоги и стало казаться бредом. славаславаславаславаславаслава… Он обнимал подушку, а чувствовал его. Наконец-то у него появились имя, лицо, запах. Он ворочался до самого утра, вдыхая аромат стирального порошка от наволочки, а сам представлял, что дышит ландышами, лесными травами, яблоком и инжиром. Дышит им. От него был запах жаркого июля – леса и фруктов. «Что за глупость, - думал Лев. – Всего лишь какой-то пацан, а внутри меня всё развалилось» Он хотел его: в свою жизнь, в свою семью, в свою кровать. Он больше не хотел быть шаолиньским монахом. И в то же время, ему было жалко Славу до слёз: такой трогательный мальчик с ямочкой на щеке и даже не знает, с каким чудовищем сегодня познакомился.
Лев и Слава [48-49] Ему семнадцать. Он учится в художественном колледже. Он пришел в клуб со старшей сестрой. Он ненавидит сериал «Близкие друзья» (и из-за него же – все гей-клубы). Но в конце прогулки он сказал, что готов передумать. Он красивый. Самый красивый. И у него ямочка на щеке, вот здесь. А на второй – нет. И подвеска на шее в виде молнии. Он сказал, что она – «просто так». Он купил её в переходе метро. У него была дырка на джинсах на правой коленке. Он сказал, что покупает нормальные джинсы, а когда они ему надоедают, сам их распарывает. И тогда они как будто бы другие – новые. И… и… - Про ямочку я говорил? – уточнил Лев. - Да. Три раза, - устало ответила Карина. – Вот здесь есть, - она указала на свою правую щеку. – А вот здесь нет, - теперь на левую. Был вечер следующего дня, они уже больше трёх часов провели на кухне, а Лев всё говорил, говорил и говорил. И даже когда рассказал всё, вообще всё, что успел узнать сам, начал повторять информацию по второму и третьему кругу. - Короче, ты взял его номер? – перебила Карина эти излияния. - Да. А он взял мой. - И когда ты ему позвонишь? - Никогда. Карина, едва поднеся кружку с чаем к губам, со звонким стуком отпустила её обратно на стол. Спросила, не скрывая негодования: - Это ещё почему? - Мы друг другу не соответствуем, - ответил Лев. - В смысле? - Ну, он… нормальный. Такой положительный мальчик, у которого всё хорошо, сестра водит его в гей-клубы, а дома к десяти ждёт мама, и самое страшное – это получить взбучку за позднее возвращение. А я в шестнадцать сбежал из дома и с техпор не видел ни сестру, ни маму. |