Книга Зоомагический факультет. Болотные хроники, страница 62 – Анна Одувалова

Мы не могли оторваться друг от друга. Даже когда устали стоять, опустились на прохладные доски настила, плечом к плечу, бедро к бедру. Его рука не отпускала мою талию, моя голова покоилась на его плече. Мы молчали, слушая, как ночь постепенно меняет голос: оглушительный стрекот цикад начал стихать, уступая место редким, пробным трелям первых птиц где-то в камышах. Воздух, еще недавно теплый, как парное молоко, стал свежее, острее. Светлячки мигали реже, их волшебные огоньки гасли один за другим, уступая место пробуждающемуся солнцу.

Небо на востоке порозовело. Сначало робко, как румянец на щеке, потом все увереннее, заливая горизонт персиковым, а затем и золотистым сиянием. Звезды бледнели, растворялись в наступающем дне. Над самой гладью озера повисла тонкая, молочная дымка тумана. Солнце, огромное и пламенное, показалось из-за зубчатого гребня далеких гор, бросив на воду первую длинную, дрожащую дорожку чистого золота. Она тянулась прямо к нашим ногам, лежавшим на краю настила.

Солнечный свет, коснувшийся лица, был теплым и ласковым. Я взглянула на Ксандра. В его глазах, где еще недавно горели звезды, теперь отражалось восходящее солнце – яркое, неумолимое. Он увидел мой взгляд, понял его без слов. Нам пора.

– Скоро станция проснется, – произнес Ксандр тихо. Его голос, хрипловатый от ночи и поцелуев, звучал слегка расстроено.

Возвращаться к себе не хотелось. Совершенно. Хотелось остаться в этом волшебном мире, где существовали только мы, озеро и уходящие звезды. Но золотая дорожка на воде удлинялась,туман над озером начал таять, открывая темную гладь. Где-то вдалеке, со стороны корпусов станции, донесся первый четкий звук – металлический скрип двери. Потом еще один. Потом послышались голоса, пока еще сонные, но уже нарушающие тишину.

Пора. Мы поднялись с настила. Ксандр снова взял меня за руку – крепко и по-хозяйски, будто заявляя права. И мы пошли обратно по дорожке, уже не озаряемой светлячками, а залитой холодноватым, но все более ярким светом нового дня. Каждый шаг по просыпающейся земле казался возвращением из волшебной страны в реальность, где наше только что родившееся счастье нужно было прятать от посторонних глаз. Но его рука в моей была обещанием. Эту ночь и поцелуи не отменить. Они остались с нами, теплым покалыванием на губах и сладкой тяжестью в груди.

Весь день я витала в облаках, плотных и розовых, как утренняя заря над озером. Мир потерял четкие очертания, расплываясь в золотистой дымке влюбленности. Мысли путались, слова в разговорах ускользали, как юркие карпы в озере. В голове и сердце царил только он. Ксандр. Воспоминания о его руке на моей талии, о тепле его губ, о ночи, сотканной из стрекота цикад и зеленоватых огней светлячков, вытесняли все остальное. Я ловила себя на том, что улыбаюсь пустому месту, а пальцы сами тянутся, чтобы прикоснуться к губам, будто пытаясь удержать ускользающее ощущение. Я боялась, что хрупкое, зарождающееся чувство растает вместе с рассветной дымкой. Не могла поверить в реальность происходящего.

После адреналина и страха подземелий, после ледяного ужаса погони, сегодняшний день был подарком. Нам разрешили отдыхать. И это было очень кстати, я нуждалась в выходном, дышащим покоем и тихим счастьем. Вернувшись под утро, я провалилась в сон, глубокий и без сновидений, и проснулась, только когда солнце уже стояло высоко, заливая комнату потоками теплого света. Обед в столовой прошел как в тумане. Я механически жевала, чувствуя на себе его взгляд через стол, такой же рассеянный и теплый.