Книга Отрада, страница 86 – Виктория Богачева

Твердята опустил взгляд на руки, в которых держал чарку, и поежился.

— Я ничего не помню даже... токмо, как кто-то ударил меня по затылку...

— Ништо. Что помнишь, то и сказывай.

— Я бежал к тебе в кузню... а потом отчего-то остановился... и получил палкой по голове. Видел, как кто-то отбросил ее в сторону, — Твердята судорожно выдохнул и сцепил в замок пальцы, избегая смотреть на брата. — Я плохо помню… верно, меня волокли по лесу. Долго волокли. А когда скинули с обрыва, я зацепился за корягу и вывихнул там ногу.

Слушая брата, Храбр скрипел зубами. У него-то сомнений не было, кто с Твердятой такое сотворил! Хоть и не видал никого его младший брат, а он все же ведал. Староста это, Зорян Нежданович, вздумавший сгубить весь его род. Вот и на мальца нынче руку поднял... он-то в чем был повинен?

— Совсем не помнишь ничего больше? — спросил он с надеждой, не ведая, как жестко прозвучал его голос.

Твердята виновато на него взглянул и мгновенно поник плечами. Закусив губу, мотнул головой.

— Коли б помнил, я б сказал, — прошептал едва слышно.

Ускользающая мысль настойчиво вертелась в голове Храбра, и тот прищурился, повнимательнее пригляделся к избитому брату. Что-то не давало кузнецу покоя, и он думал, что вот-вот догадается. Но его прервал донесшийся со двора шум. Скрипнула дверь, и из сеней прозвучал запыхавшийся, но веселый голос Отрады, которая еще не ведала, что в избе гости.

— Малец, это я! Госпожа Верея до утра не вернется, будемс тобой вдвоем вечерять!

Держа обеими руками полное до краев ведро, она боком вошла в горницу, следя, чтобы вода не расплескалась на пол. Бухнув его подле печи, смахнула со лба выступившую испарину: умаялась тащить, и завела за уши несколько коротких прядок, выбившихся из тугой косы.

— Голодный поди? — спросила Отрада и, наконец, повернулась. Обомлев от испуга, она ойкнула и ступила назад – никак не ожидала повстречать Храбра.

— Как сердце зашлось, мамочки! — сказала она, прижав ладонь к груди.

— Здравствуй, Отрада, — сказал кузнец уже без былой враждебности.

Он встал ей навстречу и указал на одиноко стоявшее у печи ведро.

— Второе где потеряла? — и скрылся в сенях, когда та молча махнула на дверь.

Твердята завозился на лавке и потянулся к деревянной клюке, служившей ему опорой, чтобы встать, и отошедшая от испуга Отрада подскочила к нему и усадила обратно.

— Ты куда собрался, резвый такой? Тебе что госпожа Верея велела? Лежать на лавке и меня слушаться! Вот и лежи.

Когда Храбр принес в горницу второе ведро, Отрада уже хлопотала подле печи: вытащила из нее уютно шкворчащий горшок и поставила на ухвате хлеба для утренней трапезы.

Он залюбовался ее ловкими, выверенными движениями и некоторое время молча наблюдал за ней, пока не опомнился, нахмурился и не отвел взгляд.

«Не твоя она куница*. Не твоя», — напомнил себе, разом помрачнев.

— ... потрапезничаешь с нами? — он поднял голову и вовремя: расставив на столе миски, Отрада как раз убирала подальше от чужих глаз рубаху, которую, вестимо, любовно вышивала для своего желанного.

Сглотнув, Храбр, словно завороженный глядел, как девичьи руки бережно свернули тканину: раз, другой, третий. Как она провела ладонью по незаконченному узору и прикусила губу.

К языку прилила горечь, и Храбр почувствовал, что ему стало душно в этой небольшой горнице, где от девки его отделяла лишь пара шагов. Он потянул за ворот уже свою рубаху, узора на которой не касались любящие руки, и кое-как заставил себя помотать головой.