Книга Отрада, страница 88 – Виктория Богачева

Плеск ручья, звонкие голоса женщин и хлопанье мокрой тканины заглушали перешептывание двух девушек, пришедших к воде бучить одежду.

Закончился сенокос, и перед началом жатвы выдалась седмица, за которую следовало переделать множество дел по хозяйству, ибо в жаркую пору уборки урожая не будет уже ни времени, ни сил.

В тот день у ручья собралось множество женщин и девушек, почитай, почти вся община. Улучив момент, Отрада пристроилась рядом с подругой, которую она уже давненько выглядывала, и обсказала ей, что задумала.

— Не наломаем, — уверенно заявила Отрада.

И куда только подевалась вся прежняя робость? Всегда бывало, что это Стояна подряжала ее на шалости да забавы, из-за которых нередко попадало обеим. Нынче же ее бойкая подруга с сомнением качала головой и неуверенно пожимала плечами, а вот сама Отрада ради задуманного была на многое готова.

— Ну, Стиша! — сердито вздохнув и смахнув тыльной стороной ладони испарину со лба, Отрада укоризненно поглядела на подругу. — Я вот тебя караулила, пока ты прошлой осенью миловалась с...

— Уймись! — подскочив, зашипела Стояна. — Еще услышит кто! — она постучала кулаком по голове чуть повыше виска. — Совсем ты шальной девкой стала. Жениха бы тебе...

— Прям как матушка твоя заговорила, — Отрада довольно улыбнулась, почувствовав, что подруга дрогнула и вот-вот согласится ей подсобить. — А раньше от таких речей нос воротила...

— К слову о женихах, — Стояна заговорщицки ей подмигнула и подсела поближе, оставив разостланную на камнях одежду сушиться под жаркими солнечными лучами. — Говорят, к Забавке-то дружинник свататься не будет. Ну, тот которого староста наш все обхаживал да обхаживал.

Она прыснула звонким смехом, заслонив ладонью рот. Хвастливую, спесивую девку жалеть не хотелось.

Отрада вспомнила о том, как день-деньской сидела за приданым для Забавы. Вспомнила избу старосты и его старшего сынка Первана... Волна горячего отвращения затопила ее с макушки до самых пяток, и она поежилась. Да. Никогда она такое не позабудет.

Тем сильнее ей надобно, чтобы Стоянаподсобила.

— Эх, сказывай давай, — подруга, словно прочитав ее мысли, обреченно махнула рукой. — Сказывай, что ты там задумала. Верея-то ведает?

Отрада молча мотнула головой, склонилась поближе к Стише и горячо зашептала ей прямо в ухо.

Выслушав, та уже в какой раз покачала головой и вздохнула.

— Ну, Отрадка, за такое ты не токмо рубаху расшить должна, а, пожалуй...

— Да сделаю я, сделаю, что хочешь! — она замахала на нее руками и бросила быстрый взгляд куда-то себе за спину. — Пора, а то упустим.

Стояна обреченно поднялась на ноги и поглядела на полупустой ушат, в котором на дне плескалась остывшая, мыльная после щелока вода. Подняв его с земли, она, словно пошатываясь под его тяжестью, неуверенно побрела к самому берегу, намереваясь вылить. Пришлось сделать петлю, чтобы обойти разложенную на камнях чужую одежу. Но почти у самой кромки воды Стояна неловко оступилась, взмахнула руками и выплеснула все, что было в ушате, на едва высохшие, свежевыстиранные рубахи Лучки – жены Радко, старшего сына дядьки Избора.

Женщина заголосила, словно припадочная, и Стояна покаянно склонила голову, принялась увещевать ее на все лады, повинившись за свою неловкую оплошность. Пока она вместе с Лучкой оглядывала мокрые рубахи, которые сызнова следовало полоскать в ручье да сушить на солнце, никем незамеченная Отрада ускользнула с берега, прокравшись за спинами баб, повернувшихся на голосившую Лучку.