Книга Отрада, страница 58 – Виктория Богачева

«И это его не уберегло», — незваная мысль царапнула сознание, и он нахмурился, скривив губы в усмешке.

Но почти сразу же сменилась куда более веселой: представил, как поджидали его все утро напролет мужчины, задумавшие против него худое. Отрада не называла их имен, но Храбр ведал и без ее слов. Вестимо, староста да сыновья его. Ни с кем иным в общине ему нечего было делить, ни с кем он не бранился да, тем паче, не враждовал.

Нет. Один лишь супротивник был у него. Зорян Нежданович. Старик, погубивший его отца.

Он отправился в путь дальней стезей, чтобы избежать с ними встречи. Пришлось сделать немалую петлю, но Храбр не сильно печалился. Он никуда не спешил. За детьми присмотрит сестра, все кузнечные заказы он доделал. Мыслил даже на торг сходить, поглядеть, гостинцев привезти. Подумал про гостинцы и тотчас вспомнил Отраду. Может, и ей нитку бус взять, отблагодарить. Не испужалась ведь накануне в избу к нему прибежать: через темный лес, одна-одинешенька. И признаться, что чужой разговор подслушала, тоже не испужалась.

Его губы тронула мягкая, непривычнаяулыбка, и Храбр поспешно одернул себя. Все пустое. Не ему о девках думать, пока за отца не отомстит. Он с горечью усмехнулся. Коли отомстить будет ему под силу...

Впереди тропинки показался просвет — за лесом заканчивалась земля их общины и брала свое начало широкая, утоптанная и укатанная дорога, ведущая в городище. Отсюда до него был день конного пути. В звенящем недалеко ключе Храбр напоил коня и умылся сам, смахнул с темной рубахи налипшую на нее пыль и одним слитным движением запрыгнул на Сокола, ласково потрепал того по расчесанной — волосок к волоску — гриве.

Он выехал на дорогу и слегка ударил пятками по бокам: жеребец заржал и тотчас побежал рысью. В лицо Храбра ударил ветер, и он крепче перехватил поводья, заставляя Сокола замедлиться. Ни к чему было загонять коня.

В пути ему встретилось немало купцов на тяжелых, груженых повозках: нынешняя ярмарка в городище была крайней вплоть до середины Ревуна*, ведь начиналась тяжелая пора полевых страд и заботы об урожае на будущую зиму. Вот купцы и спешили расторговаться да распродать поболе, покуда еще могли. С двумя из них Храбр был знаком: всякий раз брал у них гостинцы для домашних. Он пообещал зайти и ныне. Прочих не знал, но они смотрели на него, словно узнавали, и всякий раз мужчина кривился, ловя на себе подобные взгляды. Весть о случившемся с его родом разошлась много дальше их общины и городища, а весна выдалась скудной на события, вот и чесали языками многие до сей поры об этом.

А еще тяжба была, что он затеял, не послушавшись ничьих увещеваний. Горе застилало тогда глаза, и Храбр не понимал, что нипочем не покажет себя правым. Услада плакала и просила оставить это, о том же твердил ему Белояр, и осиротевшие брат с сестрой ждали его в избе, но он вызвал Зоряна на воеводин суд. А позже заплатил тому виру за обиду и, сцепив зубы, признал свою неправоту и горячность.

Медленным шагом он въехал в широко распахнутые ворота, провожаемый внимательными взглядами их стражей. Храбр чуть тронул поводья, и Сокол свернул направо — их путь лежал к терему воеводы. По левую от них сторону раскинулась широкая рыночная площадь, на которой все еще шла бойкая торговля, несмотря на поздний час.