Книга Отрада, страница 55 – Виктория Богачева

— Тебя побить хотят, — вздохнув, она закончила свой несвязный рассказ. — Чтоб ты до городища не добрался...

Храбр глядел на нее так, словно она на другом языке говорила, и он ни словечка не разумел. Фыркнув с досадой, Отрада подула на надоедливую прядь волос, все норовившую упасть ей на лицо.

— Сговорились против тебя! — сказала она чуть погромче и вперед шагнула. — Чтоб ты к воеводе не дошел...

С губ Храбра стекла вся насмешка. Жестче обозначился подбородок, когда он стиснул зубы, меж бровями залегла глубокая складка. По лицу пробежала черная тень, и на правой щеке забугрился желвак.

— Кто сговорился? — спросил тихим голосом, но Отрада покачала головой.

— Я... я не могу сказать... не уезжай в городище...

Ее сделалось неуютно стоять подле разозлившегося кузнеца, и, поежившись, она обхватила ладонями себя за плечи.

— Кто сговорился? — повторил он и в повисшей тишине оглушительно громко хрустнул костяшками на правом кулаке.

Отрада пожалела, что не послушалась Стояну и пришла нынче в избу.

— Я не скажу тебе... не спрашивай.

— Отчего так? Страшишься? — Храбр ожег ее хмурым взглядом из-под насупленных бровей.

Помедлив, она кивнула, а он провел раскрытой ладонью по лицу, царапнул пальцами подбородок с короткой, светлой бородой.

Вокруг них сгущались тени: огонек жировика горел неровно, прерывисто. Отрада тоскливо посмотрела по сторонам, особливо задержав взгляд на двери. Глупость содеянного пусть с запозданием, пусть медленно, но неуклонно открывалась ей все больше с каждым мигом, проведенным наедине с кузнецом, взрослым мужем, в его избе и горнице. Где, окромя них двоих, не было ни единого человека. С трудом проглотив застрявший в горле стыд, Отрада украдкой приложила ледяную ладонь к пылавшей румянцем щеке.

— Не пужайся, я никому не скажу. Чей разговор ты услыхала?

— Я не этого боюсь! — Отрада глянула на Храбра с укором. Разозлившись, едва ногой не притопнула, да вовремя спохватилась. Негоже в чужой избе норов свой дурной показывать. Еще осердится домовой, огреет палкой по хребту. — Я боюсь, что ты дурное сотворишь!

Кузнец моргнул – раз, другой. Поглядел на нахохлившуюся Отраду, больше похожую на встрепанную, взъерошеннуюпичугу. Ишь как нос задрала, того и гляди в матицу упрется. И вся злость на глупую девку, удумавшую тень на плетень наводить, испарилась. Он бы улыбнулся, да негоже, потому лишь дернул уголками губ.

— Стало быть, не скажешь? — спросил еще раз, притворно нахмурив брови.

— Не скажу! — решительно подтвердила Отрада.

Храбр махнул рукой. Что выспрашивать впусте... а то он не ведал, кто в общине зуб на него имел. Да кто многое отдал бы, чтобы помешать ему с воеводой в городище встретиться.

Чудно. Он ведь и не мыслил c жалобой в крепость идти: нашто, коли сказать нечего? Свое он уже отговорил. И виру уплатил. Добро, в поруб не кинули за навет на доброго человека, Зоряна Неждановича... Обещался воеводе приехать, меч отдать. Вот и намеревался слово сдержать.

Он тряхнул головой. Ну, это обдумать хорошенько он и после может. А прежде надобно кое-что сделать.

— Пойдем-ка, до знахарки тебя отведу. Час-то поздний уже.

Отрада стрельнула в сторону Храбра недоверчивым взглядом. Лишь недавно злился за ее молчание, а нынче и лицо разгладилось, и сведенные на переносице брови разошлись. Неужто подобрел? С чего бы... Но кузнец был прав. Давно ей следовало вернуться в избу Вереи. Кому рассказать – осудят. Молодая, не сватанная девка, глубоким вечером, наедине в горнице с мужем!