Онлайн книга «Палач и Дрозд»
|
– Вкусно? – спрашивает он. – Д-да… – Может, чего-то не хватает? – М-м-м… Понятия не имею! Какие, к черту, разговоры, когда внутри меня распирает твердый член, бедра мокнут от влаги, а клитор отчаянно требует ласки? Я качаю головой. Пусть сам догадывается. – Закрой глаза. Попробуем еще раз. Я послушно опускаю веки, и в нос бьют незамеченные прежде запахи свежих ягод. Роуэн ведет краем ложки по губам, оставляя на них сладкий привкус, и я послушно открываю рот. – Что чувствуешь? – шепчет он мне в шею. – Сливки. Ваниль. Карамель. Клубника и малина, – отвечаю я, по-прежнему жмурясь. Такое ощущение, будто я парю, только не за пределами собственного тела, а внутри него – словно во мне появилось неизведанное пространство, которого я прежде не замечала. Я отключаюсь от остального мира, но при этом ощущаю его острее обычного. Малейшие оттенки переживаний в отсутствие посторонних шумов стократно усиливаются. – Чего не хватает? – Все на месте… – Я качаю головой. Роуэн успокаивающе ведет ладонью по моему плечу. – Вкус совершенно обычный. – Ты права, – соглашается он и припадает в долгом поцелуе к моей шее. Член внутри дергается. Я замечаю каждое движение: и как мужские губы скользятпо коже, и как твердая грудь прижимается к моей спине. – Десерт совершенно обычный, – продолжает он. – Такое крем-брюле подают в любом ресторане города. Ему чего-то не хватает. Нового и уникального. – Торстен наверняка предложил бы… – Птичка! – строго говорит Роуэн, предупредительно кусая меня за мочку уха. – Не вздумай заканчивать фразу, иначе я здорово рассержусь. По-прежнему не открывая глаз, я ухмыляюсь. – Мне нравится, когда ты сердишься. – Это сейчас ты так говоришь. Я могу часами находиться внутри тебя, и, полагаю, ты передумаешь, когда спустя долгое время я так и не дам тебе кончить. – Роуэн чуть заметно двигает бедрами в слабом намеке на фрикцию, и я возбуждаюсь сильнее прежнего. – А теперь будь хорошей птичкой и назови первый же фрукт, который приходит в голову. Какой угодно. Думать у меня нет сил. Я выпаливаю: – Хурма! Наступает тишина. Роуэн за моей спиной расслабляется, будто избавившись от скопившегося в нем напряжения. – Да. Хурма. Отличная идея, любовь моя. Он вытаскивает из меня член. Открыв глаза, я поворачиваюсь: Роуэн отходит на шаг, поправляет штаны и застегивает ширинку. Я шумно выдыхаю. В его глазах жар и похоть, но он старательно их сдерживает, тогда как у меня на лице явно написано все, что я о нем думаю. – Ты говорил, что послушным девочкам полагается награда, – произношу хрипло и очень многозначительно. Уголок его губ – там, где шрам ярко выделяется на коже, – дергается в улыбке. – Верно. Полагается. Иди в зал и сядь на свой столик. – Который из них мой? – Поймешь. Я выхожу в тускло освещенный зал и внимательно оглядываю столики вдоль стены. Прикинув расстояние до выходов: центрального, служебного и аварийного возле туалетов, понимаю, какой именно предназначен для меня: тот самый, который находится под вершиной птичьего крыла. Опустившись на стул, вижу на деревянной столешнице надпись, выведенную курсивом: «Столик для Дрозда». Обведя пальцами каждую букву, осматриваю зал, оценивая здешние интерьеры с нового ракурса. В душе заметно теплеет. Вскоре негромко хлопает кухонная дверь. – Кажется, я велел сесть НА столик, – говорит Роуэн, шагая ко мне. |