Книга Палач и Дрозд, страница 95 – Бринн Уивер

– Готова? – спрашивает он.

Я киваю.

Роуэн убирает руки.

Передо мной кирпичное здание, где над открытой террасой натянут новенький черный тент. Стульев пока нет, однако ремонт уже закончен; столики из темного дерева классно смотрятся на фоне голой кирпичной стены с ярко-голубыми вставками. Густые папоротники мягко качаются на ветру из кондиционеров, спрятанных между черных стальных балок на потолке. Заведение стильное и в то же время уютное.

На фасаде ресторана, во всю стену над дверью и навесом, висит огромная вывеска, на которой написано:

Палач и Дрозд

– Роуэн… – Я шагаю ближе, разглядывая вывеску: за первыми буквами прячутся кованая птица и тесак для мяса. – Ты серьезно?

– Нравится?

– Еще бы. Очень!

– Это радует, учитывая, что до открытия всего две недели. Столики расписаны до самого Рождества. Не хотелось бы отменять бронь.

Роуэн беретменя за руку и ведет к двери, на которой висит большой плакат с объявлением о грядущем открытии. Внутри нас встречает запах свежей краски и новой мебели.

– Необходима твоя помощь.

По дороге на кухню Роуэн обращает мое внимание на всякие детали и мелочи, сделанные в угоду братьям: например, бутылку бурбона «Веллерс» за барной стойкой (ее Фионну подадут на открытии) или фирменные кожаные подставки, которые смастерил Лахлан. Но мое влияние ощущается намного ярче: и в огромном кожаном крыле, висящем на стене возле столика – того самого, за который я бы села, – и в черно-белых картинах с изображением птиц, держащих в лапах тесак или нож для мяса.

Не только мое влияние. НАШЕ.

Я останавливаю Роуэна посреди зала. Он смотрит на меня, и под его взглядом горло начинает печь горячий комок.

– Ты… – Я обвожу рукой ресторан. – Это…

Роуэн искренне пытается сдержать смех, и на губах у него проступает знакомая ухмылка.

– Очень красноречиво. Как в тот раз, когда ты назвала меня «типа парнем». Не терпится услышать, что ты придумаешь сего…

– Я люблю тебя, – выпаливаю я.

Роуэн меняется в лице, и я бросаюсь ему на шею, прижимаюсь щекой к груди.

Он обнимает меня в ответ, запускает руку в волосы и целует в макушку.

– Я тоже люблю тебя, Слоан. Очень сильно. Хотя, наверное, ресторан все сказал за меня.

Я смеюсь ему в рубашку и вытираю слезы пальцами, не давая им упасть.

– Есть такое подозрение. Даже не знаю откуда. Может, из-за вывески над входом?

Роуэн отступает на шаг, не убирая рук. Он смотрит на меня – и все мои чувства находят отражение в чуть заметной улыбке и ласковом взгляде. Мне становится легче оттого, что я имею право любить и быть любимой после того, как целую вечность считала себя настолько пустой, что в сердце осталось место лишь одиночеству и жажде крови. Кажется, что те же самые мысли мелькают и в глазах Роуэна.

– Идем, – говорит он, прижимаясь к моим губам в мимолетном поцелуе. – Мне по-прежнему нужна твоя помощь.

Роуэн ведет меня в кухню, где под встроенными светильниками блестят железные столы и совершенно новая бытовая техника. Сперва он подходит к стене, где на длинном ряде крючков висят фартуки, снимает один, протягивает мне, а сам уходит в холодильник.

– Что мы здесь делаем? – спрашиваю я, когда Роуэн приносит поднос, где лежат заранее подготовленные ингредиенты.

– Строим космический корабль. – Заметив мой недовольный взгляд, он ехидно ухмыляется. – Готовим, разумеется. Я до сих пор не определился с меню для открытия. Ты поможешь его откорректировать.