Книга Палач и Дрозд, страница 94 – Бринн Уивер

Стараясь не срываться на бег, иду в его сторону – быстрее, чем стоило бы.

Мы встречаемся в центре зала, Роуэн берет мое лицо в ладони и одно мгновение разглядывает, словно впитывая малейшие оттенки эмоций. Потом радостно, с заметным облегчением улыбается; глаза у него горят, а в их уголках собираются морщинки.

Хотя поцелуй выходит коротким, Роуэн не выпускает меня из рук, согревая теплом и наполняя каждую клеточку ощущением необычайного комфорта и желанием более откровенных ласк, которые, увы, придется отложить до вечера.

– Выглядишь лучше…

Я пожимаю плечами.

– Немного болит, но синяки почти прошли.

– Как долетела?

– Уинстон всю дорогу бесился. Думала, так и будет рычать, и только у тебя дома он наконец угомонился. Через день-другой привыкнет. Я оставила вещи на полу в гостиной, так что почти наверняка к нашему возвращению мой кот все там изгадит.

– У нас дома, – поправляет Роуэн и, обняв меня за плечи, ведет к столику. – И наш кот. Жду не дождусь, когда мы с тобой станем экспертами в области кошачьих лотков. Будем ими торговать и скоро разбогатеем.

Я смеюсь, закатывая глаза.

– Ты чудовище!

– И ты в меня обязательно влюбишься.

Я невольно спотыкаюсь.

Уже влюбилась.

Может, еще вчера. Или на прошлой неделе. А скорее всего, давным-давно.

Не могу с уверенностью сказать, когда во мне проснулись чувства. И тем более когда они угаснут.

Я накрываю ладонью руку, лежащую на моем больном плече (сустав порой ноет, но с каждым днем все меньше), поднимаю к Роуэну лицо и безуспешно пытаюсь сдержать улыбку.

– Ага. Все возможно.

Роуэн ничего не спрашивает и не требует объяснений. Он видит меня насквозь, словно истина читается в моих веснушках, даже когда я пытаюсь спрятать глаза.

– Я же говорил, – шепчет он и прижимается губами к моему виску.

Ларк выбирается из-за столика и обнимает Роуэна так, словно знает его не первый год. Междуними мигом завязывается непринужденная беседа. Я старательно притворяюсь, будто изучаю меню, а на самом деле с волнением прислушиваюсь к их разговору. Два близких мне человека, кроме которых у меня никого нет, сидят рядом и пытаются найти общий язык. Хотелось бы верить, что они сумеют подружиться.

Я по натуре одиночка, и кроме этих двоих мне никто не нужен.

Ужинаем мы вместе. Выпиваем бутылку вина, на десерт пробуем давно обещанный «Наполеон» с инжиром и долго сидим с кофе, пока последние гости не уходят и ресторан не закрывается. Разговор за нашим столиком не затихает. Когда настает пора прощаться, мы договариваемся встретиться еще раз, когда Ларк будет в городе: послушаем живую музыку, поужинаем, может, прогуляемся на яхте в гавани… По дороге к дверям Роуэн мне подмигивает: видимо, он нарочно придумал план, чтобы заманить Ларк в наши края.

У дверей мы обнимаемся, и Ларк, налепив Роуэну на щеку золотую звездочку, уносится прочь.

Я гляжу вслед подруге. Роуэн неожиданно берет меня за руку и тащит в противоположную сторону.

– Идем, мне срочно нужна твоя помощь. Дело очень важное.

– Что случилось?

– Увидишь.

– Ты что, не будешь снимать наклейку?

Роуэн смеется.

– Нет, конечно. Она придает мне шарма.

Спустя четыре квартала и один поворот Роуэн наконец останавливается. Я спрашиваю, что мы здесь делаем и куда идем, но он упрямо не желает отвечать. Вместо этого встает у меня за спиной, закрывает глаза ладонями и подталкивает вперед.