Книга Палач и Дрозд, страница 91 – Бринн Уивер

– Так уж и быть, задавай. Только один!

– Тычто-то сказал Фрэнсису перед тем, как убить его. Что именно?

Пауза затягивается, и в какой-то момент кажется, что Роуэн не собирается отвечать. Он просовывает руку под подушки и притягивает меня ближе, заставив уложить голову ему на грудь. Под щекой в темноте мерно стучит сердце.

– Я недавно говорил тебе то же самое, – наконец произносит он. – Что ты – моя.

Когда и этот кусочек мозаики встает на место, в груди становится больно: будто сердце не помещается в ребрах, и они трещат, расползаясь в стороны. Неужели Роуэн с самого начала знал, чего хочет, и все эти годы терпеливо ждал, когда я буду готова?

На миг прижимаюсь губами к его груди и снова укладываю голову на плечо.

– Да. Наверное, так и есть.

Веки опускаются сами собой. Когда я открываю глаза снова, комната залита утренним светом, проникающим сквозь жалюзи.

Мы лежим в обнимку, переплетясь ногами. Роуэн крепко спит, придерживая меня за талию. Некоторое время я наблюдаю за тем, как подрагивают у него веки и мерно движется грудь, потом сползаю с кровати и ухожу в ванную. Выглянув оттуда, обнаруживаю, что Роуэн по-прежнему спит, поэтому тихонько, стараясь его не разбудить, одеваюсь.

В коридоре маняще пахнет кофе и сладкой выпечкой. В столовой обнаруживается Роуз. Она заплела темные волосы в небрежную косу. Перед ней стоит тарелка с вафлями. Услышав шаги, девушка поднимает голову, одаривает меня широкой улыбкой и приветливо щурит карие глаза.

– С добрым утром, – говорит она. – Угощайся.

– Спасибо. И извини.

– За что? – удивляется та, запихивая в рот вафлю. И озирается по сторонам, словно пытаясь понять, не обокрала ли я ее минувшей ночью.

– За… крики.

Роуз, невозмутимо пожав плечами, смотрит в свою тарелку.

– Милая моя, я с пятнадцати лет живу в цирке. Поэтому способна уснуть хоть на американских горках.

Громко фыркнув, я достаю с полки две кружки и наливаю в них кофе.

– Теперь твоя вчерашняя тирада про клоунов обретает смысл.

– В общем, что бы ни происходило, – говорит Роуз, многозначительно подмигнув мне, – я ничего не слышала. А вот наш хозяин выглядит не слишком выспавшимся!

Обернувшись, я вижу Фионна: тот в пижаме, взъерошенный и с полуприкрытыми веками, направляется к холодильнику и берет бутылку йогурта. Я перевожу взгляд на Роуз: та лукаво ухмыляется.

– Хорошо спали, док? – спрашивает она. – Я – как убитая.Насчет наших гостей – сомневаюсь.

Фионн бросает на нее сумрачный взгляд, не лишенный, впрочем, тепла.

– Извини, – бормочу я, заливаясь румянцем. – Ты был столь любезен, что пустил нас переночевать, а мы… устроили шоу…

– Не волнуйся. Доктор Ханжа просто завидует.

На кухню заходит Роуэн. Он надел только брюки, демонстрируя присутствующим кубики на животе и чернильные рисунки. Я второй раз подряд заливаюсь краской. Роуэн останавливается рядом и нежно целует меня в висок.

– Прикройся, позер, – ворчит Фионн, когда брат, хлопнув его по спине, протискивается мимо, чтобы взять из холодильника молоко.

– С какой стати? Надо периодически напоминать тебе, что, хоть ты и тратишь по несколько часов в день на свои дурацкие тренировки, все равно я сильнее.

Фионн явно хочет возразить, но, окинув взглядом испещренное шрамами тело старшего брата, лишь строгим голосом произносит:

– Мне показалось, я велел соблюдать покой, отдыхать и избегать всяческих нагрузок.