Книга Черная овечка, страница 57 – Бринн Уивер, Алекса Харлоу

— Возможно, пребывание в Сидар-Ридже, не пошло тебе на пользу, Самуэль. Словно ты внезапно узнал о фаст-фуде и пристрастился к нему. Знаешь, мы точно не будем есть чизбургеры, — взгляд Самуэля становится зверски холодным. Напоминание о том, кто мы оба такие, и о ролях, которые мы исполняем. Два хищника на одной территории. Мы всегда соблюдали тщательный баланс. Я могу надавить, но лишь насколько он мне позволит. Мои руки опускаются по бокам,и я качаю головой. — Отлично. Но если меня поймают и отправят в тюрьму, я заберу тебя с собой.

— Тс-с-с, — шипит он. Его взгляд смягчается до своего обычного уровня режущей интенсивности. — Не вини старика за то, что он хочет приятно провести время со своей любимой племянницей.

— Я твоя единственная племянница. И технически это не так.

— Неуместная чепуха, — ворчит он. — А теперь давай шевели булками. Я не хочу быть последним в очереди за лазаньей.

Я улыбаюсь, прежде чем нырнуть ему за спину и взяться за ручки инвалидного кресла. Дрожь возбуждения пробегает по моей коже, когда мы выходим из его палаты и направляемся по коридору к восемнадцатой. Это не тот вихревой порыв, который я испытываю, когда захлопываю тщательно расставленную ловушку вокруг своей жертвы. Там по-другому. Как будто я бутылка, наполненная молнией, скоро разобьюсь вдребезги, и сила взорвется вокруг, поглощая все подряд.

Нет, сейчас не так.

Но все равно ощущения довольно приятные.

Мы молча бредем по коридору, Самуэль смотрит на свой телефон, где сможет засечь любое движение на взломанных камерах слежения. Ничего не происходит. Мы останавливаемся перед закрытой дверью восемнадцатой комнаты, и Самуэль проверяет скрытую внутри камеру, одним решительным кивком подтверждая, что Придурок Пистон спит.

Я натягиваю перчатки и поворачиваю ручку, бесшумно открывая дверь в комнату.

Старик спит на спине, разинув рот, из его горла доносится негромкий храп. Он высокий и худощавый. Выглядит сильным для своего преклонного возраста. Я бросаю взгляд на Самуэля, когда останавливаю его инвалидное кресло у изголовья кровати. Кажется, его не волнует, что соперник может быть способен к самообороне. Его внимание поглощено добычей.

Самуэль просовывает руку себе под ногу и достает шприц, открывая его, когда я подхожу к другой стороне кровати и готовлюсь прижать Ричарда к себе. Встречаюсь взглядом с Самуэлем и бросаю взгляд на телефон. Он в последний раз проверяет камеры и кивает.

Затем вводит иглу в яремную вену Ричарда и нажимает.

Пистон не двигается. Ритм его храпа остается непрерывным. Он даже не дергается.

Я смотрю на Самуэля, а он на меня. Он пожимает плечами.

— Что за…

Я не успеваю закончить.

Ричард вскакивает с кровати с правым хуком, пока я отвлекаюсь на Самуэля. Я уворачиваюсь, но он все равно наносит удар, задеваямою скулу. Старый ублюдок силен. Это все равно что получить удар кирпичом. Моя щека горит. Удар переносит меня сквозь время в воспоминания. В красный туман. Навстречу неумолимому солнцу пустыни.

Я отступаю назад, затем бросаюсь вперед с приливом ярости. Запрыгиваю на матрас, обхватываю руками его горло и сжимаю. Чувствую пульс в своих ладонях. Мой или его, не знаю. Он колотит по моей коже. Я сжимаю крепче, старик задыхается и бьется с быстро убывающей силой, пока лекарство начинает действовать.