Книга Черная овечка, страница 151 – Бринн Уивер, Алекса Харлоу

Илай кивает, и мы выходим из машины, собираем мое снаряжение, следуя за агентом Лэнгиллом в отель. Я иду рядом с Илаем, когда мы пересекаем фойе и поднимаемся по лестнице в конференц-зал. Мое взрослое тело чувствует диссонанс с той частью моего разума, которая живо помнит жизнь в пустыне, с этим скрытым «я», которое проявляется как заброшенный близнец, стремящийся отомстить за Аву, которую я оставила позади.

Агент Лэнгилл дважды стучит, прежде чем мы входим в комнату.

Грубый призрачный шепот зернистого ветра пустыни очищает мои мысли, когда я смотрю на женщину, стоящую передо мной.

Она сидит за столом, темные очки скрывают пустые глаза, руки сжимают стакан с водой, их кожа обветрена и покрыта пятнами от солнца. Ей за сорок, но выглядит она старше, на ее лице морщины от жизни, проведенной на свежем воздухе. Она все еще красива в своем суровом смысле. Четко очерченный, но женственный подбородок, птичья грация, которая кажется неуверенной, когда ее голова поворачивается в нашу сторону.

Может быть, сейчас ее имя Сара Манро. Но я знала ее как Сунниву.

Моя мать.

— Бриа? — шепчет Илай, обхватывая рукой мой бицепс. Он отстраняется, как будто хочет поговорить со мной в коридоре, но я кладу свою руку на его и качаю головой.

Агент Лэнгилл представляет нас, когда мы входим в комнату. Илай ставит мое оборудование на стол и задает Саре несколько вопросов, которые едва улавливаются в моих мыслях, пока я настраиваю свои мониторы и ноутбук. Он садится рядом с агентом Лэнгиллом вдоль стены, пока я описываю Саре свои исследования в механической манере. Она не задает никаких вопросов, просто соглашается. Я должна обхватить ее пальцы с ручкой и подвести ее запястье к бумаге, чтобы она подписала форму согласия. Простое прикосновение вызывает так много образов. Моя рука дрожит, когда я медленно вытаскиваю ручку из ее хватки, заставляя себя не проткнуть ей кожу. Думаю, как бы я кайфанула от этого, пока прикрепляю провода к ее коже и запускаю свои машины. Но когда я сижу перед ней, то понимаю, что она такжеявляется хранительницей белых пятен в моей истории.

И впервые за долгое время она мне нужна.

— Я хочу, чтобы вы вспомнили тот момент, когда впервые встретили кого-то из Учеников Ксантея, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко и спокойно. — Попытайтесь представить себе свое окружение. Попытайтесь вернуть себя в тот момент. Подумайте о том, что вы слышали, чувствовали или осязали вокруг, — я даю Саре паузу, пока она делает глубокий вдох. — Где вы были?

— Я была на автобусной остановке, — говорит она. Ее голос больше похож на тот, который я помню, пока она погружается в воспоминания. Немного мягче, но все такой же кроткий. — Дул горячий ветер, который разносил пыль вокруг. Пели цикады. Помню, я подумала, как бы мне хотелось быть одной из них. Мне не пришлось бы беспокоиться о том, куда я иду или о том, что у меня нет денег. Я бы просто чирикала. Но я сидела на скамейке и мечтала о другой жизни, когда две женщины подошли с другой стороны улицы и сели рядом.

— Вы помните их имена? — спрашиваю я.

— Ханна и Грейс.

Я сглатываю при упоминании имени Ханны, любимой жены Ксантея и матери Ксануса. Она нанесла мне множество самых страшных побоев и наслаждалась этим.

— Что произошло, когда они сели рядом с вами?