Книга Проклятая сирена, страница 31 – Катерина Мартинез

Я обхватила себя руками и коснулась груди, но мои пальцы были ледяными, и я вздрогнула.

— Это не сработает, — сказала я, — они слишком холодные.

Он нежно прижал ладонь к мягкой коже моей шеи.

— Можно мне?

Я с трудом сглотнула, глядя в его сияющие зелёные глаза, когда он навис надо мной.

— Окей, — прошептала я.

Руки Блэкстоуна совсем не были холодными. Они были тёплыми, мягкими и нежными. Его рука опустилась ниже, к центру моей груди. Оказавшись там, он начал водить рукой круговыми движениями, и всего через несколько мгновений благословенное тепло разлилось по мне и по моим замёрзшим конечностям.

— Как тебе это? — спросил он.

— Х-хорошо, — выдохнула я. — Продолжай, пожалуйста.

Даман кивнул и продолжил растирать мою грудь.

— Тебе приснился плохой сон, — сказал он.

— Да. Хотя я не знаю, что мне снилось.

— Кто такая Эмма?

Я помолчала.

— Откуда ты знаешь это имя?

— Ты разговаривала во сне… упомянула Эмму и Роджера.

Ещё одна пауза. Ещё одно тяжелое сглатывание.

— Они были моими родителями.

Его глаза сузились.

— Твои родители? Странные имена для фейри.

— Они не были фейри.

Блэкстоун перестал растирать мою грудь. Другой ладонью он потянулся к моему длинному заострённому уху и нежно провёл по нему указательным пальцем.

— Как же тогда это возможно?

— Я думала, ты не задаёшь вопросов.

— Я пытаюсь начать всё с чистого листа… в свете сложившихся обстоятельств.

— Это похвально, хотя, возможно, немного глупо с точки зрения твоих принципов, не так ли?

— Глупо, да… Но все мы иногда совершаем глупые поступки, когда это важно.

Я наблюдала за ним, пытаясь расшифровать его слова, их смысл. Он говорил загадками, но я всё ещё была слишком напуганной, слишком сонной и слишком замёрзшей, чтобы мой разум работал так, как он должен был работать.

— Полагаю, приятно видеть, что ты решаешься на что-то новое.

Он продолжал поглаживать мою грудь, его рука мягко двигалась взад-вперёд, взад-вперёд.

— Итак… о чём был твой сон?

— Не знаю точно. Я сказала что-нибудь ещё?

— Ты просила Эмму и Роджера не отправляться в какое-то путешествие. Ты настаивала на этом.

Я покачала головой и закрыла глаза.

— Я помню.

— Сон?

— Нет, тот день.

— Какой день?

— Мои родители ехали посмотреть, как я заканчиваю университет. Они жили в паре часов езды, дальше по побережью… никто не знал, что надвигается шторм.

— Шторм?

— Это был ужасный шторм. Внезапная гроза. Она накрыла их машину, когда они ехали по дороге, и вынудила их съехать с дороги. Их автомобиль разбился, и они оба были тяжело ранены. Мой отец немедленно впал в кому, мою мать ввели в коматозное состояние, чтобы сохранить функции её мозга. Все врачи думали, что они поправятся, но этого не произошло. Никто не понимал, почему.

— Я так понимаю, они погибли…

— В больнице, несколько дней спустя, — я закрыла глаза. — Последний разговор с моей матерью, который я помню … мы, по сути, спорили. Она хотела навестить меня, я не хотела, чтобы они приезжали. В этом не было необходимости — это просто выпускной. Я сказала им, что приеду навестить их на следующих выходных, и мы сможем поужинать.

— Они гордились тобой. Они хотели присутствовать на твоём празднике.

— Если бы они послушали меня, они оба были бы живы.

Блэкстоун глубоко вдохнул, затем выдохнул.

— Ты винишь себя.

— Виню.

Он перестал растирать мою грудь и посмотрел на меня.