Книга Фабрика воспоминаний, страница 70 – Клелия Ренуччи

В день ареста Джакомо должен был встретиться с Орианой, которая репетировала пьесу Моцарта со своим струнным квартетом в квартире первой скрипки в доме девяносто восемь по бульвару Османа. Тем вечером они выступали в зале Гаво.

Это случилось двенадцатого мая 1944 года. Воспоминание Джакомо было убийственно точным. Подойдя к зданию, он почуял неладное. На соседней улице стояли два немецких грузовика, и Джакомо заподозрил ловушку, а потому миновал девяносто восьмой дом, даже не посмотрев в его сторону. Встревоженный, он продолжил путь до Сен-Огюстен и вернулся в свою мастерскую, надеясь, что Ориана сейчас там. Никого. Джакомо сел в кресло и обвел взглядом выстроенные в ряд скрипки и виолончели, теперь эти Страдивари и Амати казались ему бездушными кусками дерева, он нутром чувствовал, что Ориана к ним уже не прикоснется. Он ударил себя кулаком по лбу: «Какой же я трус! Почему смалодушничал и прошел мимо дома, в котором, возможно, в эту минуту допрашивают Ориану? Джакомо, Джакомо, чего ты ждешь?..»

Он вскочил, вышел из мастерской и запер ее, убежденный, что делает это в последний раз, а затем помчался обратно к бульвару Османа. В вестибюле Джакомо приветствовал знакомую консьержку и, не обращая внимания на ее предостерегающий жест, взбежал на два лестничных пролета по мягкому ковру, который уцелел здесь каким-то чудом. Джакомо толкнул створку приоткрытой двери в нужную квартиру. Едва он очутился в гостиной, трое немецких солдат повалили его на пол и заковали в наручники. Джакомо в отчаянии представил себе репетицию, которую грубо прервали эти негодяи.

Музыканты наверняка сидели полукругом, Ориана — справа от первой скрипки, в центре квартета. Прежде чем настроить инструменты, они положили партитуры на пюпитры. Сначала царила тишина, затем первая скрипка подала Ориане знак приготовиться. Зажав коленями виолончель, мерцающую в теплом успокаивающем свете лампы с пергаментным абажуром, Ориана ждала своего вступления, сосредоточенно занеся смычок. Скрипки и альт вполголоса начали затейливую мелодию квартета ре мажор, а потом Ориана заиграла аллегретто.

Увы, зрелище, которое предстало взору Джакомо, было бесконечно далеко от этого идеального образа. Инструменты разбиты, табуреты опрокинуты, партитуры валяются на полу. Лежа у ног солдат, Джакомо поднял голову и посмотрел на изуродованную виолончель. Ему хотелось силой мысли разорвать наручники, выпрямиться, подобрать инструмент, это страдающее тело с порванными струнами и отвалившимся грифом. Джакомо подумал о теле Орианы, которое, должно быть, подверглось еще более жестокому насилию, но тут получил удар прикладом по голове и потерял сознание.

Дальнейшие воспоминания Джакомо были крайне малочисленными. Несколько обрывочных о заключении в тюрьме Ла-Санте и последующем переводе во Френ. Джакомо арестовали за то, что он явился на репетицию, но после длительных допросов отпустили. Поскольку он был скрипичным мастером, его присутствие сочли вполне уместным. Другие воспоминания касались инструмента Орианы, который ему удалось забрать с бульвара Османа, проникнув в квартиру благодаря помощи сочувствующей консьержки. Из воспоминания в воспоминание Габриэль смотрел, как Джакомо восстанавливает виолончель и ждет возвращения Орианы, ее улыбки, ее смеха, который эхом разнесется по комнате, когда она расскажет ему, как обвела вокруг пальца этих проклятых фрицев… Чего, впрочем, так и не произошло.