Онлайн книга «Фабрика воспоминаний»
|
В воспоминаниях Жаклин Ориана больше не появлялась. Выходит, ее и вправду депортировали. Габриэль смотрел фильмы об этом периоде, читал очерки, свидетельства и даже романы, но вид Орианы, смирившейся со своей участью, без инструмента, который прежде сопровождал ее повсюду, без Джакомо, стал для Габриэля красноречивейшим воплощением депортации. Пока это представление не сочеталось со зрительными образами, звуками, запахами, пока оно просто имело вид строчек в реестре, в архивах Венсенского замка, среди старинных башен, оно воспринималось как часть истории. Теперь же, после просмотра воспоминания Жаклин Беро, Габриэль буквально не мог дышать. Он долго сидел, пытаясь прийти в себя, и размышлял, стоит ли глубже погружаться в воспоминания о самих лагерях. Однако других вариантов узнать что-нибудь о судьбе Орианы, кажется, не осталось, так что Габриэль щелкнул по значку соответствующей группы лотов и скачал их. Воспоминания оказались размытыми и вместе с тем четкими, черно-белыми даже на фоне голубого неба, сумбурными и похожими одно на другое. В этом тревожном калейдоскопе Габриэль видел воспоминания о побудках, о перекличках в четвертом часу утра, когда женщины ждали по два часа, стоя на холоде в потемках, о вечерних перекличках, столь же долгих, особенно после двенадцатичасового рабочего дня, о супе, о хлебе, о надзирательницах, Aufseherinnen, об этих слишком молодых арийках, чьи кукольные лица за считаные недели превратились в маски беспощадности, необходимой для выживания. Он видел издевательства, принудительный труд, строительство дорог, рытье могил, возведение бараков, осушение болот, разгрузку вагонов, сортировку товаров… Проведя в этих воспоминаниях почти месяц кряду, Габриэль превратился в тень самого себя, но так и не нашел ни единой зацепки, касающейся Орианы. Кроме Жаклин Беро, никто из депортированных шестого июня не оставил о себе памяти. Габриэль пересматривал воспоминания о бараках, о двухъярусных нарах, на которых женщины спали по двое, а иногда и по трое, но меланхоличные глаза Орианы, вернее, ее гордые, храбрые глаза не появлялись нигде. Габриэль молился, чтобы она не сдавалась и верила в свою счастливую судьбу. В то же время он понимал, что пережитые невзгоды не могли не подорвать сил Орианы. Габриэль тешил себя надеждой, что ей удалось бежать, но разум напоминал ему, что сведений о ее побеге в памяти Джакомо не было. Как могла Ориана стать невидимой? Судя по архивным данным, большинство узников с номерами на 43 000 распределили в уже переполненный двадцать третий блок. В конце концов он наткнулся на имя некоей Жанны Дюффе, которая, как и Ориана, прошла Равенсбрюк, Лейпциг и Шлибен. Ее депортировали в 1943 году, но она жила в одном блоке с Орианой. Габриэль погрузился в ее воспоминание под названием «Солидарность». Он очутился в Revier — лагерном лазарете. Жанна была там рядом с Орианой, которая металась в лихорадке. Габриэль в страхе уставился на любимое лицо, покрытое красными пятнами. В изолятор Ориану поместили из-за подозрения на скарлатину. Насколько помнила Жанна, через два дня Ориане стало лучше, но медсестра-полячка не выпускала ее, утверждая, что Ориана все еще заразна. Лежа в лазарете, она ухитрялась делиться с Жанной своим пайком — шариком черного хлеба. |