Книга Северный ветер, страница 48 – Александрия Уорвик

Они даже его не достигают. Они, до единого, вдруг падают на заснеженную землю, обмякнув, подергиваясь. Ветер унимается.

Все тихо. Все неподвижно.

Буря опадает, и я вижу почти целиком закованного в лед Зефира. Его руки и ноги застыли в агрессивной стойке, в готовности нанести удар. У шеи парит осколок льда.

И медленно погружается в плоть.

Из раны сочится кровь.

Зефир скалит зубы, ставшие острыми.

– Стой! – спотыкаясь, бросаюсь вперед.

Лед ползет по груди Зефира. Представляю, как замедляется биение его сердца, как перед глазами все затягивает темнотой, когда мороз проникает в кровь, и больше ничего не остается, лишь вечность.

– Я отправлюсь с тобой. Только отпусти его.

Отпусти его, и он останется жив. Я заполучу снотворный настой. Я добьюсь смерти своего похитителя.

Я буду свободна.

– Пожалуйста… Борей.

Осмеливаюсь коснуться его предплечья. Под ладонью сокращаются мышцы, крепкие, жилистые, но король не отстраняется.

– Не лезь не в свое дело, жена, – рычит он.

– Если дело касается моей жизни, значит, влезу.

По телу короля пробегает дрожь. Он шепчет так тихо, что я едва различаю слова:

– Он столько у меня отнял. Почему я не должен отплатить ему той же монетой?

Полная страдания горечь задевает меня за живое, я неосознанно придвигаюсь ближе. Они же братья, и эта связь вечна. Какую бы рану они ни нанесли друг другу, ее не закрыть местью.

– Не нужно доходить до крайности. Просто уйди.

– Уйти и подставить спину, чтобы он ударил исподтишка? – бормочет король так, что его брат не слышит. Но слышу я.

И я чую за его словами то, что он не желает говорить ни мне, ни кому-либо еще. Тайны, которые он хранит.

Он делает шаг вперед, сбрасывая мою руку. Резким жестом высвобождает Зефира изо льда.

– Убирайся! – гремит король, и ветер, взвившись, воет в предостережении. – Оставь мою землю и больше не возвращайся. Хоть ты и мой брат, в следующий раз, как предоставится возможность, я тебя убью.

Жесткий порыв ветра подбрасывает меня в воздух, прямиком на спину темняка. Мгновение спустя у меня за спиной уже сидит Король стужи, и мы мчим с поляны прочь так, будто за нами по пятам гонится сама смерть.

С тех пор, как я отдала кровь Теми, утекает три дня. Сплю я совсем мало. Сердце то и дело колотится чаще, и никакое количество вина не может притупить это странное беспокойство. Меня мучают воспоминания – темные, тревожные, тягостные. Я не выхожу из комнаты. Не могу. Если мне и суждено сидеть на цепи, как животному, то лишь эти стены способны дать мне убежище – расстояние между мной и властвующим здесь королем.

Я не помогла прорвать Темь, но напоила ее своей кровью. Кровью смертной, переплетенной со злокозненной силой Короля стужи. Я его не убила, но помогла ему укрепить завесу на пути к его владениям. Я не положила конец людским страданиям, но лишь их продлила. Я их подвела. Подвела Эджвуд и больше всех – Элору.

Мысли неизбежно обращаются к Зефиру. Сейчас он, полагаю, скрывается. Если он проделал такой путь, то вряд ли вернется в свои владения, не попытавшись договориться с братом, получить обещание, что зима отступит там, где она посягает на его землю. Да и вообще, мы же заключили сделку. Зефир пообещал изготовить снотворный настой. Не думаю, что он нарушит слово.

Перекатившись в постели на другой бок, зажмуриваюсь так, чтобы сгустить темноту, чтобы осталась лишь пустота за веками.