Книга Северный ветер, страница 51 – Александрия Уорвик

Вспоминаю слова Орлы, как она больше неспособна насладиться вкусом еды. Если эти души приговорены служить Королю стужи на кухне, становится ли пища и у них во рту пеплом? Или тут король их пощадил, ибо как им убеждаться, что блюда как следует приправлены?

Кроме печей тут еще стоят здоровенные бочки, до краев заполненные зернами и кореньями, а еще есть большая мойка, над которой опасно возвышается гора грязной посуды. Посреди хаоса гаркает приказы добродушного вида полный мужчина с седой бородой.

– Простите, это вы повар?

Он поворачивается, изумленно распахивает глаза.

– Прошу прощения, госпожа. Я вас не заметил.

– Просто Рен, пожалуйста. А как вас зовут?

Мужчина сдергивает со стола полотенце, вытирает руки.

– Сайлас, госпожа.

– Сайлас. Мне вот стало интересно, принимаете ли вы просьбы приготовить какое-нибудь блюдо.

Повар оглядывается на булькающие горшочки со сковородками.

– Еда почти готова, но…

– Не к ужину, – уточняю я. – А на десерт.

Сайлас шевелит губами, из горла с тоненьким писком вырывается воздух.

– Десерт.

Призраки замирают посреди работы, лязг и грохот резко сменяются тишиной.

– Да, – бросаю взгляд на прислугу, которая снова приходит в движение, принимаясь помешивать бульон и всякое такое. – А если точнее – торт.

– Торт? – переспрашивает повар и добавляет более осторожно: – Требование господина?

– Нет, но это не составит труда, – изображаю снисходительную улыбку. – Торт – мой любимый десерт, и муж хочет меня порадовать.

А это довольно просто: от тортов я без ума.

Повар отбрасывает полотенце в сторону, размышляя.

– Что ж, – произносит он так, будто раньше никогда не думал в таком ключе, – если господин не возражает, тогда да, миледи…

Я вскидываю брови.

– Рен, – спохватывается повар. – Для меня будет честью испечь вам сегодня торт. Есть ли предпочтения по вкусу?

– Шоколадный было бы чудесно.

Начнем с простенького, начнем с малого. Сияя от уха до уха, я приседаю в легком реверансе, возвращаюсь наверх и занимаю свое место за пустым обеденным столом. Несколько мгновений спустя подаются дымящиеся блюда. Я тут же принимаюсь наполнять тарелку: жареная капуста, щедрые ломти мягкого хлеба, которые исходят паром, когда их разламываешь, целая перепелка с хрустящей корочкой, пахнущая розмарином, горки нежного картофеля, ароматная подливка, густая и сочная, и многое другое. Последние дни я почти ничего не ела. А теперь набрасываюсь на пищу с удвоенной силой, выкидывая из головы все мысли о голодающих по ту сторону Теми, включая Элору. Если я хочу им и ей помочь, мне нужно поддерживать силы.

А еще меня ждет полный бокал вина. Делаю глоток. Облегчение. Он всегда приносит облегчение. Элора никогда меня в этом не понимала. Я снова и снова спрашивала, разве не исцелила бы она больного, если вот оно, лекарство, рукой подать, красная жидкость в прозрачном бокале. Сестра ни разу не соизволила ответить.

Расправляюсь с половиной трапезы, и в обеденном зале раздается чеканный стук сапог. По коже тут же пробегают мурашки, холодный ветерок проходится по изгибу шеи, скользит, будто исследуя кончиками пальцев, по позвоночнику вниз. Рука с вилкой начинает подрагивать. Усилием воли заставляю дрожь уняться.

Сидя спиной к королю, я не вижу его приближения. Однако смутно ощущаю присутствие, и разносится эхом резкий стук медленных, отточенных шагов. Затем король обходит стол и пригвождает меня к месту силой неземного лазурного взгляда.