Книга Эринии и Эвмениды, страница 75 – Риган Хэйс

Ни о каких съемках теперь не могло идти речи, твердо заявила миссис Джонс. Мечта о быстром взлете актерской карьеры разлетелась вдребезги, аки хрусталь, и обернулась для Сэйди тоскливыми светло-голубыми стенами клиники (конечно же, экстра-класса).

Сэйди быстро сложила два и два, даже для ее тугого до математики ума это было не сложно. Признав во мне опасного врага, она ощетинилась и с тех пор не давала мне ни дня покоя, заручившись поддержкой и без того обозленных Дэнни и Мэй. Убийственное трио готовилось размазать меня по стенке.

И вот мы здесь… Наши войны стали слишком жестокими и взрослыми, а нанесенные раны — едва ли не смертельными. В какой‑то момент берега затерялись в кровавом тумане ненависти, границы дозволенного стерлись.

Я чуть не убила Сэйди ритуалом. И это чувство по кусочку выедало мне внутренности…

— Беатрис, вы меня слышите?

Оклик Святоши возвращает меня в реальность.

— Простите, я задумалась. Вы что‑то сказали?

— Я говорила, что ваше беспокойство мне понятно, и если я могу что‑то сделать для вас, то дайте знать.

— Что‑нибудь известно о динамике их выздоровления? Они придут в себя?

Мисс Трентон печально вздыхает.

— Сложно сказать. Оба в настоящий момент находятся в состоянии, близком к коме, и врачи только руками разводят… Мистер Хайтауэр уже, как мог, обнадежил общественность в недавнем интервью местным изданиям, что, мол, с учениками все не так уж серьезно, как говорят, но, честно сказать, все выглядит крайне мрачно, во всяком случае — для меня. Ах да, газета! Простите, мисс Беккер, а не могли бы вы принести мне «Брайт ньюс» из холла? Утром как раз должны были доставить свежий выпуск — нужно просмотреть, что они там напечатали, прежде чем мистер Хайтауэр увидит…

Я участливо киваю, уже мечтая убраться из кабинета, уж больно беспросветными выглядят прогнозы хаусмистресс. Выхожу за дверь, спускаюсь по лестнице и ищу глазами столик с корреспонденцией. Среди старых газет ищу свежий номер, как вдруг из стопки выпадает листовка.

Еще когда я поднимаю ее, глаза мои жадно впиваются в узнаваемый фотопортрет в центре листа. Но, когда читаю слова чуть ниже, руки холодеют, как у мертвеца:

Только человек, которого в листовке нарекли Брайаном Мерфи, вовсе не является Брайаном Мерфи. Вьющиеся волосы, ниспадающие на лоб, ямочки в уголках губ и загадочная улыбка, что с первого же дня знакомства показалась мне такой странной и лишней на его лице…

Это точно он, я не могу ошибаться. Это Киллиан Финч.

Что я, в сущности, знаю о нем?

Киллиан появился внезапно и как‑то незаметно, как подкрадываются из-за спины или выныривают из темноты. Даже самые талантливые умельцы вроде Ханны Дебики не сумели вскрыть его личность, как банковский сейф, и заглянуть в таинственное прошлое новенького Финча. Ни сведений о бывшей школе, ни имен родителей… ничего. При мысли о нем мой разум охватывала всеобъемлющая пустота, как если бы я смотрела в центр черной дыры.

Со дня нашего знакомства прошло около трех недель, а я ни на шаг не приблизилась к разгадке. Даже после дружеских посиделок на чердаке Киллиан оставался крепким орешком и не давал себя расколоть. Теперь‑то я сознаю, что все это время говорила только о своих бедах, а он вежливо и покорно внимал мне, но так ни разу и не заикнулся о семье или ошибках юности, без которых невозможно обойтись.