Книга Спи, милый принц, страница 113 – Мэй

Подняв пузырёк повыше, Николас поболтал вязкой тёмной субстанцией, прежде чем сунуть её в карман.

– Отдам Кайнсу, пусть наши попробуют выяснить, что в составе и откуда на улицах появился эликсир. Его слишком много, значит, за производством кто-то стоит.

– Да наверняка люди Мика Кризи бодяжат разбавленный бренди. В их духе наживаться на болезни и страхе.

Привыкнув к особнякам и дворцу, погрузившись в расследование запретной магии, Николас и забыл о гнили. Он предпочитал не думать о тех вещах, с которыми всё равно не мог ничего сделать, и чума точно не относилась к его компетенции.

Но так казалось у тёплого камина. И в кабинете Айдена, когда он говорил о гнили, она была пусть ужасной и смертельной болезнью, но далёкой. Здесь же, в Эгретском углу, чума дышала в спину, пряталась за стенами, просачивалась сквозь камни. Невольно Николас покосился на дома, за которыми дальше таился заражённый Ржавый причал. Восемь из десяти больных погибали, и здесь это представало неприглядной правдой. Ничего удивительного, что люди охотно скупали эликсир, обещавший исцеление. Долговязый подросток не успел отойти далеко, а у него уже отоваривалось целое семейство.

Если чума шагнёт сюда, сколько из этих людей будут живы через неделю?

– Здесь.

Линарда подобные мысли точно не мучили, он убрал в карман блокнот Нэлл и кивнул на один из низеньких домов. Вместо вывески около двери болтались верёвки с птичьими черепами.

– Нэлл приходила в костяную лавку? – удивился Николас. – Что она тут забыла?

– А главное, почему сюда, есть лавки поближе. И понадёжнее.

Промолчав, Николас не стал говорить, что, возможно, в этом и причина. Если нужны амулеты и косточки для зачарования, то, конечно, пойдёшь в хорошую лавку, например, к мадам Пирсон около Банковской площади. Но если нужно что-то менее законное, то Эгретский угол – идеальное место.

Толкнув дверь, Линард обнаружил, что она не заперта, и шагнул внутрь, в затхлый воздух, сухой, как костяная пыль, но пахнущий травами.

– Кто-нибудь есть?

Ответила Линарду тишина, ничто не шевельнулось в полутёмной лавке. То ли никого нет, то ли они сейчас ещё один труп найдут, мрачно подумал Николас. Какого-нибудь грузного лавочника, тоже расчленённого. В голове возникла красочная картинка. Лучше бы так ярко стихи представлялись! После Нэлл и угнетающего Ржавого квартала так и виделись липкие кишки, а в них распространяющаяся гниль, почему-то как плесень, Николас с трудом сглотнул, настойчиво смаргивая видения.

– Николас?

– А? – он повернулся к Линарду и понял, что тот внимательно смотрел и звал, кажется, не в первый раз. – Извини. Что ты спросил?

– Видишь ли ты лампы?

– Гм. Нет. Но они где-то здесь.

Чтобы послать вспышку магии и включить зачарованную лампу, нужно её видеть. Вместо этого Линард лёгким дуновением магии пробудил чары, зашитые в первый позвонок на спине его мундира, и фигуру окутал мягкий свет. Торопливо Николас сделал то же самое, теперь света доставало, чтобы осмотреть лавку. Одна из самых популярных среди дознавателей магий, чаровники вечно ворчат, что они используют её к месту и не к месту, а им заново накладывай.

Здесь свет точно требовался. Хотя лавка выглядела обычной.

Вдоль стен выстроились стеллажи, заваленные коробками с разными костями. На трёх отдельных полках пылились черепа, от крупных быков до совсем мелких куниц и, конечно, целые россыпи самых популярных, крысиных. Их зачаровывали на простенькие чары и вешали над дверью вместе с молитвенными скрижалями.