Книга Баллада Пепла и Льда, страница 111 – Анна Платунова

Сразу после занятий нас со Льдом вызвали к ректору, и день мы закончили, разгребая пыльный архив. Как ни странно, это было самое приятное наказание за все месяцы учебы.

…Теперь Ярс внимательно смотрел на меня, будто ждал признания, что это я все подстроила или, того хуже, что я собиралась выпустить тварей Изнанки на свободу.

— Ты ведь не веришь этим глупым слухам? — не выдержала я. — Я не сошла с ума и не планировала Прорыв! К тому же таким самоубийственным способом. Зачем мне это?

Ярс чуть наклонил голову, словно оценивал мои слова на правдивость.

— Зачем? Например, отомстить людишкам, которые ненавидят полковника Дейрона. И тебя, дочь предателя.

— Нет! Нет! Я бы никогда… Я говорю правду!

Ярс хмыкнул:

— Ладно.

— И ты не ненавидишь меня.

— Дочь предателя — не сам предатель, — усмехнулся он, потом улыбка погасла. — Но меня в семье никто не погиб по вине полковника, и я не осуждаю Тайлера за его чувства. Справляется как может.

— Я слышал свое имя? — спросил Лед, нарисовавшись на пороге будто по волшебству.

— Корону-то поправь! — искренне возмутился Ярс: если бы не обнаруженный дар, быть бы этому парню великим артистом… или мошенником. — Делать нам больше нечего, как о тебе говорить. Я давал Дейрон наставления, как обращаться со стиком.

— Я сам в состоянии дать наставления своему кадету! — сразу вскинулся Лед: план по отвлечению сработал.

Мы с Ярсом обменялись заговорщицкими взглядами.

— А почему папки до сих пор не расставлены? Ярс, твою налево, чего ты время тянешь! На сон и так осталось меньше четырех часов.

— Завтра завершим, — отмахнулся Ярс. — Давайте уже на боковую. Нам еще эту улитку на себе волочь.

Он указал на меня и на мою негнущуюся ногу. И эфоры в прямом смысле отнесли меня к дверям спальни, подхватив с двух сторон, несмотря на мои робкие протесты: «Поставьте, я сама дойду!»

— Быстро спать! — приказал Эйсхард.

Я толкнула дверь и увидела на полу белый квадратик бумаги: очередное послание от «доброжелателей». Давненько я их не получала. Думала сразу скомкать записку и выбросить в мусор, но отвлеклась, снова прокручивая в голове слова Ярса.

С ненавистью Льда я почти смирилась, но как быть с его… Я мысленно запнулась, не зная, как назвать это чувство. Не любовь, точно нет. Вожделение? Притяжение? Почти такое же темное, как желание Вернона обладать мной.

Но хуже всего, что от одной мысли о запретном поцелуе меня потряхивало и накрывало жаркой волной. «Я в бешенстве!» — убеждала я себя. Мне чудился аромат горьких трав и сильные уверенные руки на моих плечах. Я вспоминала, как тонула в объятиях. Как Эйсхард украдкой уткнулся носом мне в макушку, думая, что я сплю.

Невозможный человек. Самый неподходящий из всех, чтобы чувствовать по отношению к нему хоть что-то, кроме чистой и незамутненной злости.

Ярс прав: нужно отбросить любые чувства и вести себя разумно. Всего-то до конца учебного года продержаться: Эйсхард выпустится, и мы забудем друг друга, как страшный сон.

Я развернула сложенный вдвое лист бумаги, вырванный из тетради. Хорошо, что сразу не выкинула: отвлекусь на малограмотные вирши. Странно, но ошибок в послании не оказалось, а написано оно было аккуратными печатными буквами. Всего несколько предложений: «Будь осторожна. Тебя хотят убить. Происшествие в подвале — не случайность».